Если б не было тебя. Диана Машкова

мамаша покраснела, – по мамке будет тосковать.

      Она положила притихшего младенца в кроватку.

      – Ничего, привыкнет! А квартира? Сиротам жилье дают, и ты бы на старости лет пристроилась. Домишко твой долго не протянет.

      – Какая же Аннушка сирота? – мамаша говорила теперь шепотом. – При живых отце с матерью…

      – А государство спросило, как нам живется?! Мы им детей, а они на нас класть хотели! Вот пусть и воспитывают.

      – Вась? Свою родную кровинушку…

      – Откуда мне знать, моя – не моя?! Может, твой благодетель Петр Егорыч отметился! А я ни при чем.

      Василий не дал возразить – вскочил из избы, со всей силы захлопнув дверь.

      Вернулся пару часов спустя, уже пьяный, подобревший, с ополовиненной бутылкой водки. Уселся за шаткий стол. Прикрикнул на мать, чтобы накрывала. А в доме шаром покати – за три дня, что она в роддоме лежала, он все остатки подъел. Нашлось только немного муки и масла. Повязав застиранный до дыр передник, мамаша начала печь лепешки.

      – Пока ты там прохлаждалась на всем готовом, я тут с голоду чуть не помер! – пожаловался Василий, жадно глядя на ловкие женские руки.

      – Давай готовить научу, – мамаша повеселела, – сложного-то ничего нет!

      – Не мужское дело. – Он встал из-за стола, примирительно достал из буфета два стакана. – Тащи сюда свою стряпню.

      Они наелись, заворковали. Мамаша глядела на Васю влюбленными глазами, изредка поглядывала на Аннушку и была счастлива, как никогда в жизни. Вот она – настоящая семья. Все как у людей. Василий гладил ее белые, запорошенные мукой руки. Говорил, что скучал без нее. Не знал, куда себя деть. Мамаша расцвела: значит, любит. А что ругает иногда, так это от чувств.

      – Вась?

      – Чего?

      – А ты ревнуешь меня, что ли?

      Он вдруг сжал ее ладони до хруста в костяшках, переменился в лице и прошипел:

      – Была с этим хмырем?

      – Нет! – мамаша перепугалась.

      – Но выродков-то забрал он к себе! Сразу троих. Просто так, что ли? С ним же и нагуляла!

      – Да ты же знаешь, как было! Отняли у меня деток, а он потом пришел, когда документы оформлял, – мамаша уже всхлипывала вовсю, – детей, говорит, люблю. И жена души не чает. А сами никак.

      – Ну и любили бы! От тебя чего ему надо?

      – Ничего. Благодарен, говорит, за пацанов! Хотел мне помочь…

      Василий резко отдернул руку и залепил мамаше пощечину. По бледной щеке расползлось красное бесформенное пятно.

      – Смотри мне! – Он затряс кулаком перед ее носом. – Еще раз притащится сюда твой Егорыч, убью!

      – Так ведь не было ничего… Мы ж с тобой в прошлый раз всю неделю на его денежки…

      – Не знаю!

      Она горько всхлипнула.

      – Зря ты так. Хороший он человек. У старшеньких отца никогда не было. А теперь вот Петр Егорыч есть.

      – И эту ему отдай! – Василий ткнул пальцем в кроватку. – Туда ей дорога!

      – У Аннушки родной отец есть! Твоя же! Твоя!!!

      Мать завыла. Дочка, испуганная, проснулась и начала заодно