Мемуары голодной попаданки. Наталья Владимирова

нельзя набрать там хворосту, нарубить сушняка?

      – Нет.

      – Почему же?

      – Лес Зачарованный. Живой. Его трогать нельзя. Ни единой ветки. Можно брать лесные дары – траву, цветы, листья, ягоды, но тратить только в пищу, не впустую для обогрева.

      – Хорошо-хорошо, я поняла. А те гнилые доски, что валятся с потолка на втором этаже?

      – Тоже нельзя.

      – Но почему?!?

      – Ну, м-м. В общем-то, дом тоже не совсем обычный.

      – Хорошо. Раритет – это святое. А как же ты обогревал дом зимой?

      – Никак.

      – Что значит – никак? Тут околеть и при летнем дожде можно.

      – Я не мерзну. Дом тем более. А клиенты приходят зимой одетые, к тому же ненадолго.

      – А я?

      – Что ты?

      – Я-то мерзну! Даже сейчас у меня зуб на зуб не попадает! А что будет к осени, когда похолодает? В льдинку превращусь!

      – Деньги я тебе дал, можешь купить все, что посчитаешь нужным.

      Ага. Могу. Но не сегодня. Даже если решусь в такой ливень пойти снова на рынок, увы, там меня точно никто не ждет. Все давно разошлись по своим теплым домам, сидят возле растопленных печей и уминают за обе щеки горячий ужин.

      Я грустно побрела на кухню, растирая ладонями плечи и пытаясь согреться хоть таким образом. Готовить сегодня мне снова не придется. Нужно хотя бы сделать несколько бутербродов.

      Захарий появился, когда я, выставив на стол огромную корзину с продуктами, распаковывала аппетитно пахнущие свертки. Мне на плечи упала огромная пушистая доха из неизвестного зверя, а в свободную руку всунута кружка. Я с подозрением потянула носом. Знаменитый первачок Захария? Вроде не пахнет спиртом.

      – Легкое вино, настоянное на травах, – просветил хозяин, забирая у меня из рук огромный нож и пододвигая к себе головку сыра. – Пей. Согреешься. И точно не заболеешь.

      Я пожала плечами. Хуже-то не будет, ведь так? И попыталась залпом выпить алкоголь. Не получилось. Не по причине крепости, а из-за количества, тут одним глотком не обойдешься. Распробовав же, что пью, принялась остатки цедить маленькими глотками. Действительно легкое ароматное вино было тягучим и нежным, с привкусом летних трав, цветов и незнакомых мне пряностей. Амброзия! Я с сожалением слизнула последние капли со стенок кружки.

      По телу расходилось долгожданное тепло, разбегаясь по венам и достигая каждой клеточки. Жарко стало всюду, до кончиков пальцев и, кажется, даже волос. Я стояла, прикрыв глаза, внимая небывалому блаженству.

      – Переоделась бы в сухое, – вздохнул Захарий, принимая у меня кружку.

      Двигаться не хотелось. Совсем. Но я послушно поплелась в свою комнату, где и застыла с раскрытым ртом. На месте обычной кровати стояло обширное ложе с резными столбиками для балдахина. Довольно посредственные дверки встроенного старенького шкафа были заменены на вычурные из красного дерева. В ранее сломанном и заваленном хламом углу красовался фрагмент печи, основная часть которой находилась на кухне этажом ниже, ровнехонько под моей комнатой, и, видимо, выходила трубой