Механическое сердце. Черный принц. Карина Демина

друг другу. – Военный поклонился: – Хальгрим из рода Черного Титана.

      – Кэри.

      Кем ему приходится Лэрдис? И Хальгрим ответил, пусть бы Кэри и не задала этот вопрос вслух:

      – Кузина. И жена.

      Жена? Женщина, которая, презрев все писаные и неписаные правила, ступила на красную дорожку? И на глазах у всех обняла Брокка? Буквально повисла на нем?

      – И вы…

      – Боюсь, отчасти виноват в том, что Лэрдис такая. – Военный подал руку. – Здесь очень ветрено. Вы позволите?

      Кэри бросила взгляд на мужа, который, склонившись к Лэрдис, что-то ей говорил. Позволит. Иначе она сделает что-то, за что будет стыдно.

      Разревется, к примеру.

      Или вцепится этой твари в волосы.

      Какое недостойное леди желание, но главное, что выполнимое… Она заставила себя выдохнуть. И приняла руку Хальгрима. В конце концов, ее собственный муж настолько занят, что, вероятно, и вовсе не заметит отсутствия Кэри.

      Ушла она недалеко, к разноцветным палаткам, разбитым прямо на поле. И ветер скользил по матерчатым крышам, пробовал на прочность стены. Палатки вздрагивали, натягивали до предела веревки, словно собираясь взлететь. Но колышки, вбитые в землю, удерживали их на привязи.

      – Вы ведь не откажетесь от горячего шоколада? – Хальгрим позволил себе коснуться края шляпки. – Полагаю, вы замерзли не меньше моего.

      – Не откажусь.

      И да, замерзла. День был зимним, стылым. И ветер метался по полю, скользил под ногами белой поземкой, а к полудню выползло солнце, но теплее не стало.

      …а ведь до зимы еще почти месяц.

      – Прошу вас. – Хальгрим подал высокий стакан, обернутый мягкой тканью. – Насколько я знаю, шоколад обладает удивительным свойством поднимать женщинам настроение.

      – Зачем вы…

      – Чувствую свою вину.

      – Передо мной?

      – Перед вами, перед вашим мужем, который, сколь мне известно, вовсе не глуп. Однажды он уже обжегся, и этого, полагаю, хватило…

      …о да, хватило, ровно настолько, чтобы держаться подальше от Кэри, хотя она-то ничего ему не сделала! Брокк же упорно не позволял ей приблизиться, но стоило появиться Лэрдис, и…

      Кэри раздраженно глотнула шоколад и закашлялась, до того горячим был напиток.

      – Осторожней. – Хальгрим подал платок. – Не спешите. А Лэрдис… не всегда была такой.

      – Зачем она… – Кажется, сегодня день недоговоренностей, но Кэри очень сложно подобрать правильные слова.

      – Мстит.

      – Кому?

      – В основном мне. Но и всему миру заодно тоже.

      – Но почему?

      – Потому что я ее не люблю и не ревную. Это сложно объяснить, милая девочка, но я попробую. – Хальгрим повел Кэри к тенту, под которым располагались плетеные кресла. – Боюсь, теперь Лэрдис не вызывает у меня ничего, кроме досады…

      Издалека доносились рваные звуки марша. Оркестр старательно играл, мешая лавочникам, старавшимся перекричать его.

      Праздник.

      Почти ярмарка. С неизменным кукольным театром, за грязными занавесями которого скрывается нетрезвый кукольник. Куклы, надетые на руки