Интимный портрет дождя. Ольга Александровна Коренева

строчили свои стихи и прозу, там висели гамаки, была сумка с едой, в кустах шуршали ежи, иногда они вылезали на поляну, подходили к пням и долго смотрели, как пишут родители. Я, Игорь и кот Алтын рядом объедали чернику с кустов. Кот очень любил ягоды.

      Иногда родители ссорились. Однажды даже подрались. Иногда им вдруг начинало казаться, что мы с братом растем как трава в поле, и они с рвением хватались нас воспитывать. И тогда для нас черные деньки наступали. Нам нравилось быть травой.

      Однажды нас стали учить музыке, мы сопротивлялись, и мама отступилась в конце-концов, безмерно расстроенная. Она была профессиональной пианисткой, и в дни безденежья подрабатывала частными уроками. Папа добывал хлеб переводами, сценариями, рецензиями, выступлениями и газетными публикациями. Работоспособность у него была колоссальная, сутки напролет просиживал за письменным столом.

      Папа был энциклопедически образован. Казалось, нет в мире чего-нибудь такого, чего бы он не знал. Однажды моя тетя, гостившая у нас, сказала, что появилась новая переводная книга какого-то малоизвестного (не помню уж) зарубежного автора. Папа тут же назвал эту книгу и перечислил все, что им написано, и биографию автора. Тетя не поверила. Тогда отец влез на стремянку, достал эту книгу, и раскрыл предисловие. Тетя прочла – все верно. Она была потрясена памятью отца.

      Папа любил путешествовать. Вместе с другими поэтами он порой ездил по стране с выступлениями. Там он знакомился с читателями и, пораженный нищетой жителей периферии, раздаривал им свою одежду и книги. Возвращался обычно с пустым чемоданом. Дома был скандал, ссора. «Всем помочь невозможно!» – кричала мама. «Я тебе свитер с оленями на последние деньги покупала, детей без фруктов оставила, а ты!»

      В отличие от отца, мама была человеком чрезвычайно уравновешенным. Она редко выходила из себя. Папа был резок, импульсивен, иногда восторжен, порой капризен, как ребенок. Мама – его полная противоположность. Всегда рассудительная, задумчивая. С нами, детьми, общалась редко. Иногда пристально и печально глядела на меня или Игоря, это нас ужасно злило почему-то. У нее были удивительной формы глаза, необычайно красивые, серо-сине-зеленоватые с перламутровым переливом, а кожа была, как у маленькой девочки, гладкая и фарфорово-розовая. Густые, с золотистым блеском, волосы, длинные и пышные, она иногда закалывала в виде короны. Говорят, глазами и цветом лица она пошла в мою прабабушку, бабушкину мать. Эта прабабушка была весьма непростая штучка, долго хранившая свою тайну. Правда, потом произошла утечка информации, и тайна просочилась к моей бабушке, от нее – к тете Зине, а потом и ко мне. Это позорная тайна, я такие обожаю, они во мне не держатся, и сейчас я о ней расскажу. Оказывается, моя прабабка была в близких отношениях с кем-то из императорской семьи, каким-то, вроде, Великим Князем, имела от него ребенка – мою бабушку. Этого ребенка она затем поспешила сбагрить. Поэтому моя бабушка Ольга жила при своей матери только в раннем детстве, а потом