Лазарева суббота. Расказы и повести. Протодиакон Николай Толстиков

стенами вовсю бушует весна, а здесь впору в зимнюю одежку упаковываться.

      В алтаре священнослужители терпеливо ждут архиерея, разглядывают старинные фрески на стенах.

      Вдруг в алтарь бесцеремонно влетает немолодая дама, затянутая в джинсовый костюм с блестящими заклепками, на голове – взлохмаченная кудель рыжих крашеных волос.

      – Вы куда? Женщинам сюда нельзя! – с тихим ужасом восклицает кто-то из молодых батюшек.

      – Я не женщина! – нисколько не смущаясь, ответствует дама. – Я главный инженер! И неторопливо бродит по алтарю, смотрит на датчики на стенах, фиксирующие процент влажности, записывает что-то в блокнотик.

      Сделала свое дело и – как ни здрасьте, так и ни до свидания!

      Подросток

      Старый заслуженный протоиерей, борода с проседью – вразлет, был нрава сурового, жесткого: слово молвит – все трепещут. А у его сына Алика пухлые румяные щеки надуты, будто у ангелочка, глаза добрые, бесхитростные.

      Отец с ним особо не церемонился: повзрослевшему сыну велел продолжать семейную стезю. Замолвил, где надо, веское свое слово, и готово: Алик – поп. Не стал парень отцу перечить – молодец, но только рановато ему было надевать иерейский крест.

      Служил отец Алик в храме исправно – с младых ногтей все впитано. Да вот только приключилась беда или недоразумение вышло: обнаружились у молодого батюшки две, вроде бы взаимоисключающие друг друга страсти – велосипеды и компьютеры. В свободные часы Алик до изнеможения гонял по дорогам за городом, а вечерами зависал за компьютером.

      Утром мчится на службу на своем велике, влетает в ворота церковной ограды, весело кричит:

      – Смотри, отец диакон, как я без рук могу ездить!

      И выписывает восьмерки по двору, крест на его груди поблескивает. Бабки-богомолки озираются, испуганно сторонятся и торопливо крестятся.

      Юная матушка у Алика – не тихоня, не прочь молодого мужа на увеселения какие-нибудь затащить, хоть на дискотеку.

      И Алик однажды не выдержал: пошел в епархиальное управление и положил на стол прошение уйти за штат:

      – Не дорос я… Подрасту, вернусь!

      Проявился-таки полученный по наследству отцовский характер.

      Старого протоиерея спрашивали, бывало, потом про сына.

      – Компьютерную фирму открыл, соревнования в Москве выиграл, – чуть заметно смущаясь и будто бы оправдываясь, отвечал протоиерей. – Но… вернется еще, даст Бог!

      Кто такой идиот

      Юный батюшка и старик-диакон служат в храме панихиду. В чем-то оплошали: старый подсказал неопытному, но, видать, невнятно. Тот не понял, сделал что-то не так.

      Настоятель тоже из молодых-ранних: от собственной значимости и гонору голова кружится.

      – Идиоты! – цедит сквозь зубы. – Олухи!

      Негромко сказал, но услышали. Старый горестно вздохнул – он многое повидал и ко многому привык, только все равно неприятно. А у юного от обиды аж губы закривились.

      – Да полно вам расстраиваться, – после панихиды стал утешать их Алексей – мужичок, который