Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы. Светлана Ольшевская

красавицей. Или хоть волосы распустила. А то я даже не знаю, какой они у нее длины!

      Я машинально подняла руки к голове. Лилька права, прическу я не меняла уже года полтора. Волосы у меня за это время успели отрасти ниже пояса, но я их, гладко зачесав назад, всегда заплетаю в косу и скручиваю ее узлом на затылке. Удобно, аккуратно и на тренировках не мешает. Это Лилька носится к парикмахеру по семь раз в неделю, меняет и прическу, и стиль. На ней вечно то сарафан, то мини-юбка с топиком, а сейчас Лилька вообще нарядилась в нечто кожано-шипастое, хотя и довольно открытое. Вид получился крутой и достаточно зловещий, совершенно не вяжущийся с ее добрым нравом.

      – А по-моему, она носит траур. Все оплакивает этого своего… как бишь его… Забыл.

      Голос принадлежал Стасу, и в нем мне почудилось чуть-чуть иронии. И чуть-чуть пренебрежения.

      Пришлось вернуться.

      – Стасик, я не ношу траура. Потому что у меня никто не умер! – процедила я, произнеся последнюю фразу медленно и раздельно. И так посмотрела ему в глаза, что он не выдержал, отвернулся.

      – Ой, только не надо ссориться! – забеспокоилась Лилька. – Кто там ближе, включите музыку погромче.

      – Бери топор, руби хардкор! – заорал Колька и сделал звук на полную громкость.

      Домой я возвращалась уже в потемках. Вышли мы от Лильки вдвоем с Таней Незвановой, и первые пять минут нам было по пути. Таня шла, о чем-то глубоко задумавшись, и я молчала, чтобы не отвлекать ее от мыслей.

      – Я уезжаю к бабушке прямо завтра! – неожиданно сказала она, и ее глаза радостно заблестели. – Не хотела ребятам говорить заранее, а тебе скажу. И Мишку с собой забираю, пусть погуляет на приволье, не жизнь это для собаки – целыми днями в квартире сидеть.

      Мишкой звали Таниного не слишком чистокровного пекинеса.

      – А учебники сдавать, табель получать?..

      – Мама все сделает, – беззаботно отмахнулась Таня. И было видно – душой она уже давно там, в своем далеком селе.

      – Привет передавай всем, – сказала я. – Петро тебя уже заждался небось.

      – Мы каждый день созваниваемся, – откровенничала Таня, глаза ее сияли счастьем. – Я по нему так соскучилась! Просто жду – не дождусь!

      – Могу себе представить.

      – И не только по нему. Туда как в детство возвращаешься. Просто там все такое… живое и настоящее! Зелень, лес, травы такие, что спрятаться можно! Хата наша беленая, свой двор – чистый, с цветами, делаешь там, что хочешь… А летом – вообще приволье.

      – Ничего, мы с тобой там и зимой отлично отдохнули, – светским тоном заметила я. – Было море незабываемых впечатлений.

      Таня посмотрела мне в глаза с подозрением, и я, не в силах больше изображать серьезный вид, рассмеялась.

      – Да уж, впечатлений было – мама не горюй! – поморщилась она. – Из-за того, что некоторые суют свой нос куда их не просят… Ладно, не сердись. Слушай, а почему бы и тебе не приехать к нам? Если не сейчас, так хоть в июле или августе? Ты же не будешь торчать там у себя все лето?

      – Даже