Пчелиный волк. Эдуард Веркин

сверхуглеродистая сталь, так, кажется. Такой ножик при должном усилии может разрубить рельсу узкоколейки. Опасная вещь. У меня самого такой есть. За голенищем.

      – Это бонус. – Дрюпин подмигнул. – Я и тебе, кстати, сделал.

      – Это какой палец? – спросил я.

      – Второй… То есть левый. Сейчас еще правый попробую. Ага…

      Сапоги лязгнули, подбросили Дрюпина вверх и мощно приложили его об потолок.

      – Ай! – визгнул Дрюпин.

      Я отпрыгнул в сторону.

      – Ой! – визгнул Дрюпин и шлепнулся на пол.

      Сапоги не унимались, они дергались и дергались, совершали шагательные движения. Дрюпина таскало по комнате, он переворачивал мелкую мебель и непристойно ругался. Ножи из супербулата рубили все, что встречалось на их пути, я запрыгнул на подоконник, в недосягаемость.

      – Ножи спрячь! – крикнул я этому придурку.

      Но то ли мизинцы у него заклинило, то ли заклинило сами сапоги, прервать свое разрушительное движение Дрюпин не мог.

      – Останови их! – орал Дрюпин. – Останови, зараза!

      Я собрался было это уже сделать, но для начала надо было выдать что-нибудь приличное и подобающее случаю. Я подумал и сказал:

      – Уважаемые посетители музея вселенского кретинизма! Сейчас вы можете наблюдать душераздирающую по своему драматизму сцену! Иванушка-дурачок борется с собственными сапогами-скороходами, которые в свою очередь борются за независимость от деспотичного имбицила!

      – Помоги! – пискнул Дрюпин. – Они меня сейчас расшибут!

      Сапоги неожиданно дернулись особенно мощно, и Дрюпина снова подбросило. Он быстро перевернулся в воздухе и врубился своими суперножами в потолочное перекрытие. Сапоги отключились.

      Дрюпин повис вниз головой.

      – Отлично, – сказал я. – Дрюпинг, я явился к тебе, чтобы серьезно поговорить. Ты один?

      – Нет! С хором кавалеристов!

      – Я так и думал. Вот что я хочу тебе сказать…

      – Сними меня, – угрюмо попросил Дрюпин.

      – Тебя как, в профиль или анфас снять?

      – Сними меня с потолка!

      – Давай сначала поговорим…

      – Я ни о чем не буду говорить в подвешенном состоянии! – Дрюпин рванулся, из карманов на пол посыпались гайки, отвертки, мелкий технический инструментарий.

      Даже ватерпас.

      – Напротив, Дрюпин, в таком состоянии только и следует говорить. Кровь приливает к мозгу…

      – Заткнись и сними меня быстренько!

      Я поднял с пола надфиль и стал аккуратно подтачивать ногти. Дрюпин злобно молчал.

      – Дрюпин, я рассказывал тебе про то, как меня воспитали собаки динго? – спросил я через минуту. – Они воспитали меня в условиях сурового дарвинизма, в обстановке тотальной безжалостности…

      Дрюпин злобно в меня плюнул, что глубоко меня оскорбило. Я взял кусок проволоки, взял тренировочную резинку, за три минуты изготовил рогатку и принялся расстреливать технического гения мелкими болтиками.

      Дрюпин ойкал, но был стоек минут пять, не меньше. После того, как я в седьмой раз