Пчелиный волк. Эдуард Веркин

две сложенные ладони.

      – Вот и отличненько, – сказал я. – Дрюпинг, это настоящая жизнь начинается, вдохни ее аромат!

      – Мертвечиной пахнет, – вздохнул Дрюпин.

      – Похоже на медвежий, – Сирень указала пальцем. – Только большой слишком, и пальцы не так поставлены… И других следов почему-то нет…

      – Посмотрим. – Я принялся сжимать и разжимать кулаки. – Посмотрим…

      – Вы никогда не видели следа снежного человека? – неожиданно спросила Сирень.

      – Нет, – ответил Дрюпин, – не видели…

      – За меня не отвечай, Дрюмпинг, – сказал я. – Я снежного человека видел. Мы с ним даже в карты однажды играли, это было в Нантакете…

      – Я тоже не видела, – продолжала Сирень. – А следы видела. Эти похожи.

      – Ты хочешь сказать, что тут… – Дрюпин огляделся. – Что тут… бродит снежный человек?

      Я расхохотался. Жизнерадостно так, с легкой интонацией землепроходца Хабарова или там, к примеру, Семенова-Тяньшанского.

      – Ты что, новостей не смотришь, Дрюпин? – спросил я, насмеявшись.

      – Не…

      Я сочувственно похлопал Дрюпина по плечу:

      – Тьма. Село Путятино, феодальная раздробленность. Вчера вечером как раз передавали. Недалеко отсюда, каких-то сто километров, вполне может быть, в районе того же Путятина, защитники животных напали на лабораторию «Z». Они там ГМ занимались. Знаешь, что такое ГМ, Дрюпин?

      – Генмодификация…

      – Точно, генмодификация. По сравнению с ГМ твои ходячие железяки – просто детский конструктор. А в лаборатории «Z» работали над модификацией… морских обитателей.

      – Клубнике подсаживали гены скумбрии? – Дрюпин проверил ремни бронежилета.

      – Почти что. Они делали сухопутную акулу.

      Дрюпин вытер лоб.

      – Не слушай его, Валер, – вставила Сирень. – Он врет.

      – Так вот, – спокойно продолжал я, – вчера по телевизору сказали, что эта модифицированная акула удрала.

      – Да… – задумчиво протянул Дрюпин.

      – Вернее, пять модифицированных акул.

      Я показал Дрюпину растопыренную пятерню.

      Дрюпин икнул. И снова вцепился в свой бластер.

      – Не бойся, Дрюпин, – успокоил я. – Я открою тебе один секрет. Акула, когда нападает, всегда переворачивается на спину. А когда она на спине, она ничего не видит. И в этот самый момент можно легко всадить ей в брюхо стальной мавританский кинжал…

      – Еще одна, – перебила меня Сирень.

      Эта голова была несерьезной. Откровенная дворняга. Голова была раскушена надвое.

      – Где эти десантники чертовы? – плаксиво спросил Дрюпин. – Тут я не знаю что… Улица Оторванных Голов. Знаешь, я начинаю задумываться, правильно ли мы…

      Я приложил палец к губам и указал глазами в небо. Дрюпин понимающе кивнул.

      – Десантники стоят в оцеплении, – сказал я. – С главным героем будем разбираться мы сами. Сирень, следи за тылом, не пялься по сторонам!

      – Я не пялюсь! – огрызнулась Сирень.

      Мне захотелось влепить ей парочку… нарядов по кухне, но я воздержался. Нечего устраивать склоку