Пчелиный волк. Эдуард Веркин

улица, видно не было, поэтому я по праву первооткрывателя, назвал ее сам.

      – Вдоль по улице имени Всеобщей Безжалостности.

      Сирень нахмурилась. Хотя из-под шлема этого и не было видно, но она нахмурилась, девчонки ведь так предсказуемы. Она хотела поспорить, хотела сказать, что надо все делать не так, что надо идти дворами… Но промолчала, я был старше по званию и мог дать в глаз. Или даже руку сломать в двух местах, такой уж я суровый.

      Вообще-то, если, конечно, по-умному делать, надо было идти все-таки дворами. Не привлекая внимания. Но с Дрюпиным не привлекать внимания было невозможно, так что что дворами, что не дворами, разницы никакой. Дворами пробираться только сложнее, грядки-шмятки всякие, сельхозугодья по колено. Провалишься в картофельную яму, к весне жуки отполируют скелет для школьного музея.

      Поэтому мы пошли по улице Всеобщей Безжалостности.

      Я первым, Дрюпин за мной, Сирень в арьергарде, то есть последней.

      Я шагал спокойно, дышал воздухом, проветривал для будущих свершений альвеолы. Сирень тоже особо не напрягалась, чего ей напрягаться? Обоймы она меняла быстро, свои «Тесла-С» (металлопласт-керамика, пятьдесят безгильзовых патронов, дрова можно колоть) держала в идеальном порядке. Конечно, против меня ей было не выстоять, но пяток десантников зараз она могла уложить спокойно.

      Она еще и ножи метала, впрочем, ножи метать любой дурак умеет. Так что Сирень не напрягалась.

      Напрягался Дрюпин. Выставил перед собой детектор движения, шарил им влево-вправо, совсем как в кино. Но прибор молчал и не пикал, огоньки на нем не горели и не мигали.

      – Дрюпин, – сказал я, когда мы прошли метров сто. – Нельзя так доверяться техническому прогрессу. Брось ты этот свой локатор, доверься чувствам. Посмотри на свою невесту…

      – Заткнись, – тихо сказала Сирень.

      – Какие грубости! – хмыкнул я. – Посмотри, Дрюпин, какая у тебя жена злобная будет… Настоящая Ксантиппа [1], сокращенно Типи. Сирень, можно я буду звать тебя Типи?

      Сирень на провокацию не поддалась, наверное, нервы закаляла. А вот Дрюпин чего-то засуетился. Прицепил свой детектор к поясу, снял шлем, приладил к нему четырехстороннюю антенну, водрузил шлем обратно и щелчком опустил забрало.

      – Теперь круговой обзор, – удовлетворенно сказал он. – Все вижу…

      – А видишь ли ты свое безрадостное будущее с этой особой…

      Начал я, но закончить не успел. Дрюпин запнулся и, раскинув руки, грохнулся на дорогу.

      – Плохая примета, Дрюпинг, – усмехнулся я. – Спотыкаешься на ровном месте. Нехорошо с такой приметы начинать супружескую жизнь…

      – Какое ровное место?! – Дрюпин откатился в сторону. – Тут бугры сплошные…

      Сирень положила руку на свои «теслы».

      – Кровожадность – качество совершенно не украшающее девушку… – улыбнулся я. – Лучше бы ты курила.

      Это я круто. От подобной наглости Сирень подавилась собственными гландами, я это по подбородку увидел. К месту сказанное слово заменит удар ножа. Так говорил магистр Торквемада [2], наш духовный учитель.

      Дрюпин

1

Ксантиппа – жена философа Сократа, вредная и ругливая женщина.

2

Торквемада Томазо – Великий Инквизитор испанской инквизиции XV в.