Лезвие Эры. Влад Райбер

не пойму, – угрюмо призналась Эра.

      Девочка хотела добавить, что непременно хочет узнать об этом деле больше, но тут её мысли прервал хрипловатый кашель учителя. Юлия Александровна была строгой, но не лишенной деликатности.

      – Алаева, Вы, должно быть, закончили, раз позволили себе болтать.

      Ни для кого не была тайной новая манера преподавателя биологии переходить на Вы, когда она готовилась сделать замечание.

      Её пытливый взгляд из-под не по возрасту модных очков мог означать только желание заглянуть в тетрадку ученицы. Большие глаза скользнули и в сторону Айжан, давая понять, что её работа будет проверена следующей. Эра растеряно встала. Неужели она сейчас и вправду сунет под нос учителю пустую тетрадь? Ох, как же низко она упадет в глазах Юлии Александровны. Теперь и все одноклассники смотрели в сторону Эры, почувствовав её неуверенность. Ожидали чего-то этакого. Сквозь плотно закрытую дверь просочилась негромкая трель – звонок, что дается только для учителя. Однако он оказался спасительным.

      – Домашнее задание: закончить конспект, – сухо заключила немолодая женщина, обращаясь уже ко всем ученикам.

      Глава 4. Гадость

      Трудно сказать, в какой момент и с чего вдруг всё это началось и сколько продолжалось. Время сильно замедлило свой ход, уступая власть кошмару, который казался бесконечным. Сколько тянулось это мучение? Минуты? Часы? Эра будто оказалась в аду непрерывного страха и агонии. Её тело то взлетало вверх, то падало в пропасть, крутилось в воздухе волчком. Затем с невероятной силой ударилось о твердую поверхность. Этот удар должен был убить, но нет, кошмар не прекращался. Все мышцы сжималась от приступов нестерпимой боли. Хотелось кричать, но не было сил оторваться от холодной земли и открыть рот. В глазах – чернота. Девочка лежала ничком на земле и не могла даже пошевелиться. Невыносимая пытка. Всё тело парализовано болью. Нет чувств в руках и ногах, будто превратилась в сплошной пульсирующий от постоянной рези и колик комок. В какие-то моменты боль отступала на пару мгновений, но тут же возвращалась с нервными судорогами, принося ещё большие страдания. Каждый её нерв молил о передышке, а мозг кричал, что больше не в силах терпеть эти мучения: «Что происходит? Где я?!».

      Наконец, заставив себя слегка приподнять голову, Эра увидела, что лежит на пустынной земле без единой травинки. Сухая растрескавшаяся почва, похожая на панцирь гигантской черепахи, будто дрожала от холода. Вокруг простирался мрак: темно-синее небо, всё в беспокойных тучах, словно кипящий океан, черные стволы мертвых деревьев раскачивались на ветру, будто чьи-то костлявые руки пытались достать до бушующей выси. Страшный пейзаж. Мертвый и пустой. Словно и нет больше ничего в этом мире. Только этот мрак, сухая земля, гнилые деревья и только эти гадкие птицы – единственный признак жизни. Целый вихрь черных птиц, похожих на ворон, только гораздо крупнее. Они оглушительно кричали, и эти звуки не походили на обычное