Долгое завтра, потерянное вчера. Ольга Александровна Коренева

мы, поколение сорокалетних, скоро исчезнем. А у меня перед глазами стоит то время… – Он слегка дотронулся до ее ладони. – То время…Студенческий летний лагерь в горах, песни под гитару до утра, быстрая прозрачная горная речка с ледяной водой, чистенький песок, огромные валуны на берегу. – Он заморгал и вздохнул. – Строили запруды из камней, загорали до черноты. А киношка? Какие тогда были хорошие, добрые фильмы. На стене столовой растягивали экран, а киномеханик, он же водитель и электрик в одном лице, врубал кинопроектор, который периодически заедал и рвал пленку. Если попадался в фильме особо эротический момент, типа обнаженной груди или слишком длинного и откровенного поцелуя (очень редко), он закрывал рукой объектив. Конечно, все возмущенно свистели и гремели стульями, которые для просмотра киношки выносились из столовой. А над головой бездонное черное небо и Млечный путь, дорожка в другие миры. Дискотека! Вернее, как тогда говорили, танцы. Забетонированная площадка, которую поливали водой из шланга перед началом. Отплясывали так, что пыль столбом! Тогда только вошел в моду брейк. Исполняли "нижний брейк" на столешнице, снятой с теннисного стола. И все это удовольствие обходилось в девять советских рублей за двенадцать дней. Правда, кормили наскоро, макароны, перловка, компот… Но нам тогда и не надо было никаких разносолов. Громадная алюминиевая миска с салатом из юсуповских помидоров с луком, горячая лепешка. А если ночью захотелось лопать – сгущенка и вьетнамская консервированная ветчина спасали от голодной смерти. Впереди была целая жизнь…

      Он замолчал, ожидая приглашения после такой лирической тирады.

      – Ну и что? – спросила она.

      Он потоптался на месте, и вдруг продекламировал с трагическими нотками в голосе:

      – Меня там нет давно, я выпал в этот мир.

      – А я никуда не выпадала, – отозвалась она. – Бай, мальчик.

      И, качнув бедрами, скрылась за дверью. Кодовый замок крякнул перед носом растерявшегося мужчины.

      Вечером, случайно отключив на телевизионном пульте звук, она долго не могла понять, в чём дело. Разобралась лишь через час, скачав из инета инструкцию и прочитав, наконец, пункт об устранении неполадок. Посмеялась над собственной тупостью, и позвонила Сашке, повеселить. Тот выслушал эпопею с пультом, и как-то печально произнес:

      – Не надевай ты больше эту юбку. Ты в ней становишься блондинкой.

      – Ну, подумаешь, лоханулось! – ответила она. – Зато юбка такая классная! И я в ней просто супер! А то в последнее время из джинсов не вылезала, надоело.

      Всю ночь во сне она примеряла юбку с разными кофточками, и была, почему-то, яркой блондинкой.

      Проснулась в полдень, и опять долго лежала в постели, размышляя. А ведь неспроста все это, – подумала она. – Может, это подсказка Вселенной? Может, надо покраситься в блондинку, и тогда в моей жизни что-то переменится?

      * * *

      Из парикмахерской она вышла блондинкой. Белая кипень светлых кудрей, словно морская пена, обрамляла розовое, сразу ставшее каким-то