Это жизнь. Андрей Сиротенко

ничего не говорили. Наверное, понимали, что сказать особо нечего. Поддержку выразить? А что она даст? Поговорить о том, о сём? Не всем взрослым интересно разговаривать с подростками, страдающими таким недугом.

      Еще через двадцать минут он закрыл дверь в свою квартиру, встал из инвалидного кресла и, держась за специально поручни, имевшиеся на всех стенах, проследовал в ванную комнату. Поручни делал папа. А Антон ему помогал… Казалось, это было много лет назад. Целую вечность.

      В ванной он умылся и помазал ссадину йодом. Сделать это было чертовски сложно, ведь пальцы то и дело норовили ткнуть ватной палочкой в глаз. Немного разозлившись, он просто нарисовал огромный овал на месте ушиба и на том закончил. Держась за поручни, он побрел в свою комнату и уселся за письменный стол прямо около широкого окна без занавесок. Перед лампой лежала книга о космосе, которую он с удовольствием читал в последнее время. Ему нравилось все неизведанное. Оно притягивало его и манило. Хотя по словам мамы, манить его должны была математика и физика, которые необходимы для выпускных экзаменов, а не какие-то астероиды и кометы. Но школьные предметы давались ему удивительно легко. Стоило пару раз прочитать теории и решить несколько задачек. Потому он уделял свое свободное время чему-то еще, задаваясь вопросами, на которые еще не нашли ответы. И самый главный вопрос, который его тревожил во время прочтения книги о космосе: что если мы один в этой большой вселенной? Что если нет никаких других живых существ? Что если бежать с планеты некуда? Сейчас у всех теплится надежда, ученые пытаются получить и разгадать загадочные сигналы из космоса, стараются построить корабли, которые дадут нам возможность полететь к найденным экзо планетам. Но если там пустота? Хорошо это или плохо? Что если вся вселенная – ненастоящая. Если мы находимся всего лишь в чей-то голове. Этот кто-то просто выдумал нас и забыл. А мы существуем по инерции. И когда эта инерция затухнет, то и мы затухнем, не оставив ровным счетом ничего после себя. Или же напротив этот кто-то до сих пор продолжает свою фантазию, придумывая нам новые напасти и приключения. Но рано или поздно, мы надоедим ему, и тогда жизнь и все вокруг просто замрет, исчезнет и превратится в ничто.

      Вот такие вопросы вертелись в голове Антона, когда он читал о каждой планете в солнечной системе. Иногда он делал перерывы, снимая очки с толстыми линзами и делая гимнастику для уставших глаз. Но затем он непременно продолжал чтение, рассматривая картинки, возвращаясь к каким-то непонятным моментам и анализируя их. Попутно он корявым почерком при помощи разработанных знаков и фигур записывал определенные факты в зеленую клетчатую тетрадь. Обычные слова писать было бы слишком долго и трудно, учитывая его недуг, а вот эти значки – быстрее и проще. Антон считал, что рукописная память – самая лучшая. Именно поэтому он решал задачи по физике и математике, не останавливаясь на теории. То, что делается рукой, всегда остается где-то в подсознании. Так было и с книжкой