Шелкопряд. Роберт Гэлбрейт

запретов мистера Чарда на разглашение нашей позорной тайны.

      – Ты ведь нас не заложишь, Джерри? – заволновалась брюнетка.

      – Если бы Дэниел всерьез пожелал замять историю с этой книгой, – взвилась рыженькая, оглянувшись через плечо на случай приближения босса, – он бы не стал гонять по всему городу юристов, чтобы те уладили вопрос. Знакомые уже оборвали мне телефон – все жаждут подробностей.

      – Джерри, – собралась с духом брюнетка, – а почему и тебя вызывали к юристам?

      – Потому что я тоже выведен в этой книге, Сара, – объяснил Уолдегрейв, сделав широкий жест стаканом и выплеснув часть содержимого на безупречную лужайку. – Влип так, что одни уши торчат, даром что глухие.

      В знак протеста женщины возмущенно загалдели.

      – Ты сделал Куайну столько добра – что такого он мог про тебя сказать? – настойчиво спрашивала брюнетка.

      – Оуэн не желает мириться с моей беспричинной жестокостью… – пальцами свободной руки Уолдегрейв изобразил ножницы, – в отношении своих шедевров.

      – И это все? – В голосе блондинки прозвучало легкое разочарование. – Тоже мне! При том, как он себя ведет, пусть скажет спасибо, что с ним самим еще кто-то мирится.

      – Кажется, он опять залег на дно, – сказал Уолдегрейв. – Даже на звонки не отвечает.

      – Подлый трус, – бросила рыженькая.

      – Честно сказать, я за него беспокоюсь.

      – За него? – не поверила своим ушам рыженькая. – Ты шутишь, Джерри.

      – Прочитав эту книгу, ты бы тоже забеспокоилась, – возразил Уолдегрейв, тихонько икнув. – Сдается мне, Оуэн надломился. Роман больше похож на предсмертную записку.

      Блондинка хихикнула, но тут же умолкла под взглядом Уолдегрейва.

      – Я не шучу, – продолжил Джерри. – Мне кажется, у него произошел серьезный срыв. Под обычным для Оуэна ерничеством сквозит такой подтекст: весь мир против меня, все на меня ополчились, все меня ненавидят…

      – И правильно, – перебила блондинка. – Ни один человек в здравом уме не стал бы рассчитывать, что эта пакость будет опубликована. Вот он и скрылся.

      – Не в первый раз, – досадливо сказала рыженькая. – Это его коронный номер. Дейзи Картер мне рассказывала: когда у них в «Дэвис-Грин» готовили к печати «Братьев Бальзак», Куайн дважды хлопал дверью и пропадал.

      – Я за него беспокоюсь, – упрямо повторил Уолдегрейв и сделал изрядный глоток вина. – Вдруг он вскрыл себе вены…

      – Чтобы Оуэн покончил с собой?! – фыркнула блондинка.

      Уолдегрейв посмотрел на нее сверху вниз, и Страйк прочел в его взгляде жалость, смешанную с неприязнью.

      – Представь себе, Миранда, люди иногда так и поступают, когда приходят к выводу, что у них отняли смысл жизни. Даже если страдания человека, по мнению окружающих, не стоят выеденного яйца, это его не остановит.

      Блондинка с недоверчивым видом обвела глазами подруг, ища поддержки, но никто не встал на ее защиту.

      – Писатели – особая порода, – сказал Уолдегрейв. – У человека либо талант,