Шелкопряд. Роберт Гэлбрейт

Страйк резко остановился, якобы пропуская стайку молодых женщин, устремившихся в противоположную сторону.

      – …И это на самом деле было ужасно смешно, – нервозно говорила девушка в черном платье.

      – Да, – скучающим голосом произнес Чард, – могу себе представить.

      – А что в Нью-Йорке – все замечательно? То есть… не замечательно, а… с пользой? Интересная была программа? – спрашивала девушка.

      – Насыщенная, – ответил Чард, и Страйк, не видевший его лица, угадал зевок. – На тему электронных изданий.

      Перед Страйком остановился грузный, уже изрядно выпивший (к половине девятого) человек в костюме-тройке и с преувеличенной любезностью начал пропускать его вперед. Страйку ничего не оставалось, кроме как подчиниться вычурному, безмолвному предложению и двинуться дальше.

      – Вот спасибо, – сказала ему Нина, принимая бокал шампанского. – Ну что, можем теперь идти на крышу?

      – Конечно. – Страйк тоже взял себе шампанское – не потому, что любил этот напиток, а потому, что не нашел ничего более приемлемого.

      – Кто эта девушка, с которой беседует Дэниел Чард?

      Ведя Страйка к металлической винтовой лестнице, Нина вытянула шею, чтобы посмотреть.

      – Джоанна Уолдегрейв, дочка Джерри. Недавно закончила свой дебютный роман. А что? Она в твоем вкусе? – Нина с придыханием усмехнулась.

      – Нет, – отрезал Страйк.

      Они поднимались по сетчатым ступеням; Страйк вновь тяжело опирался на перила. На крыше здания ледяной вечерний воздух обжигал легкие. Среди вазонов с цветами, деревьев в кадках и бархатных квадратных лужаек повсюду стояли скамейки; здесь был даже залитый лунный светом пруд, где под черными листьями водяных лилий сновали огненные рыбки. Возле аккуратных лужаек гигантскими стальными грибами высились наружные обогреватели, под каждым из которых собирались курильщики. Повернувшись спиной к этой пасторально-синтетической красоте, они смотрели внутрь круга, образованного огоньками сигарет.

      Панорама города, погруженного в бархатистую тьму и украшенного ювелирной подсветкой, захватывала дух: колесо обозрения «Лондонский глаз» сияло неоново-голубыми бриллиантами, Оксо-Тауэр{11} лучился рубинами окон, а с правой стороны уходили вдаль, сверкая золотом, Саутбэнк-центр, Биг-Бен и Вестминстерский дворец.

      – Сюда. – Нина решительно взяла Страйка за руку и подвела к троице женщин, у которых, даже когда они не курили, дыхание клубилось белыми облачками.

      – Привет, девочки, – сказала Нина. – Джерри не видели?

      – Уже напился, – без обиняков сообщила рыженькая.

      – Не может быть, – ахнула Нина, – он же так хорошо держался!

      Долговязая блондинка через плечо процедила:

      – На прошлой неделе в «Арбутусе»{12} едва на ногах стоял.

      – Это все из-за «Бомбикса Мори», – сказала раздражительного

11

Оксо-Тауэр – одна из достопримечательностей Лондона: здание в стиле ар-деко на берегу Темзы, построенное в конце XIX в. и позднее реконструированное в стиле ар-деко новым владельцем, производителем бульонных кубиков «Оксо». Поскольку городские власти запретили размещать на здании световую рекламу, владелец соорудил над ним высокую башню с окнами в виде букв ОХО.

12

«Арбутус» – небольшой эксклюзивный ресторан в лондонском Сохо; часто служит местом деловых встреч.