Узник Плоти. Сергей Южук

поглаживая бороду.

      – Даада Саман, что стало с…

      – Я слышал твой вопрос, юноша. Никто не знает этого. Но древние пророчества говорят о… Впрочем, тебе еще рано знать о таких вещах! – Саман, опираясь на трость, неловко и медленно, ни выказывая и намека на свои потрясающие физические способности, присел на корточки, оказавшись глазами на одном уровне с Ладакой. – Ну, я тебя, наверное, утомил.

      – Ладака, вот ты где! Саман…

      Из-за каскада полуразрушенных стен появился Бади, обливаясь потом после тренировки.

      – Бади, мальчик мой. Ты прекрасно подготовлен! Я уверен, ты сможешь стать новым чемпионом! – приветствовал Бади старик, все еще сидя на корточках.

      – Спасибо, Саман, – в благодарном полупоклоне ответил Бади. – Ладака, идем домой. Твоему отцу нужна наша помощь с лодкой.

      – Пока, даада Саман!

      – Пока, малыш.

      Саман потрепал уже убегающего Ладаку по волосам и, вцепившись в свою трость, уже собирался подняться, как вдруг на глаза ему попались обгоревшие лианы на слегка почерневшей стене напротив. Это привлекло его внимание. Старик поднялся, подошел ближе, прикоснулся ладонью к стене, закрыл глаза… Тревога, омрачавшее его сердце все утро, вдруг снова колыхнулась где-то в груди. Он открыл глаза. Простояв у стены несколько минут в тяжелых думах, он развернулся и направился к выходу из храма, ибо изрядно утомился. Как вдруг на расстоянии в несколько сотен метров увидел нечто еще более дикое. Пошатываясь из стороны в сторону, словно пьяный, по тропинке, ведущей в деревню из неосвоенной прибрежной местности, приближался совершенно изможденный белый человек. И он был нагой.

      Глава 4. Во власти тьмы

      Вязкая, как древесный янтарь, пелена тьмы неохотно стала расступаться, затекая обратно в щели разрозненного сознания Рафаила.

      Он открыл глаза, снова ощутив себя узником бренной плоти. А еще он ощутил, как пульсируют его виски и ноют кости – кокон из человеческой плоти завершал созревание, оповещая об этом приглушенными сигналами боли. Однако Рафаил почувствовал то, что позже охарактеризует как нечто отдаленно похожее на комфорт и спокойствие. Его общее состояние было сравнимо с отвратным запахом бурлящей жижи, в котором, однако, можно было уловить нотки ароматного тимьяна. Температура тела была в норме, сердце билось ровно.

      Изгнанник ощутил, что лежит. Кожей он ощутил тонкие покрывала из нежной шелковой ткани. Вокруг царила мягкая полутьма, словно оставленная здесь ухаживать за изможденным гостем. И она ухаживала. Первые мгновения Рафаил отдался этой заботливой сиделке, словно погрузившись в транс и ни о чем не думая. Но потом его слух уловил невнятные обрывки отдаленных звуков – как он позже понял, то царила обычная мирская суета за занавесом хижины, в которой он находился. Затем в это мягкое течение шума вклинился новый, отчетливый звук, словно рассекая морскую гладь кормой корабля. Это были приближающиеся шаги.

      Занавес отодвинулся в