Повести и рассказы. Проза XXI века. Георгий Бурцев

Я ночевал в соседней от вас комнате.

      – Капитан Шумилин, объяснитесь!

      – На утренней поверке и на марше были все. Видно, когда мы маневрировали они совершили побег.

      – Та-а-а-к… Дожились… В наших рядах лазутчики. Прапорщик Шаргей!

      – Я здесь, господин полковник.

      – Вы резидент?

      – Никак нет, господин полковник.

      – Чем оправдаетесь? В чём ваше алиби?

      Шаргей молчал, не зная, что ответить.

      – Отвечайте!

      – Я в полном неведении, господин полковник. Нечего не могу сказать. Для меня это большая неожиданность. Они оба предали не только вас, но и меня.

      – Капитан Шумилин, проверьте его винтовку.

      Капитан взял винтовку из рук Шаргея. Заглянул в ствол. Понюхал.

      – Чисто, господин полковник.

      – Шаргей, мы потеряли две сотни бойцов. Две сотни. А вы не сделали ни одного выстрела. Вы немедленно должны реабилитироваться.

      – Я готов.

      – Всех пятерых повесить! – приказал Дроздовский.

      Кровь отхлынула с лица Шаргея. Он ощутил тяжесть во всём теле. Офицеры подхватили всех пятерых и подвели к виселице. Поставили на длинную скамью. Накинули на шеи петли.

      – Шаргей!

      – Я здесь, господин полковник.

      – Выбить скамью.

      Шаргей был в ступоре.

      – Выбить скамью! – повторил Дроздовский.

      Прапорщик шагнул к виселице и тотчас встретился с пятью парами глаз приговорённых.

      – Выбить скамью! – угрожающе повторил Дроздовский, расстёгивая кобуру нагана.

      Александр опустил глаза, толкнул ногой скамью и тотчас отвернулся.

      – Юрьевцы! Станичники! Кто желает вступить в наше войско? – обратился полковник к станичникам.

      – А за что биться будем и с кем? – спросил старик.

      – За веру, царя и отечество! – ответил полковник.

      – А чего за веру биться? Вера, она и есть вера. Она в душе. Её оттудова не выбьешь. И у нас туточки бусурманов нет. Большевики вона разрешили Патриарха избрать. За царя? Так нет его уже. Николай глуп. Не давал добро на Патриарха. Мишка-княжич брат царя шибко пугливый. Побоялся быть царём. А мальчонка, Алёшка, что с него? Какой ён царь? Хворый и есть хворый. А за отечество надо биться с румынами, да с немцами. Это ведь надо туда идти. За солнцем. А большевики, что большевики… У нас их отродясь не было. Да они в царей и не стреляли. За землю надо биться. Так ты ж её не дашь. Ты же сам помещик. Не дашь, не дашь. А большевики вон, сказали, землю крестьянам. Не, не… не пойдём за тобой.