Зяблик. Сокращенное издание. Анна Кимова

не было ему свойственно. Юля снова вздрогнула, и это вернуло Дмитрия к реальности. Он открыл бутылку, приподнял и усадил Юлю, облокотив ее о свою грудь, спустил рукава халата. Он начал растирать ее спину водкой. Юля что-то пробормотала. Дмитрий наклонил ухо к ее голове и вслушался. Тряхнув головой, Юля прошептала:

      – Уходи. Ничего не надо. Не надо. Не трогай меня.

      Дмитрий напрягся всем телом, решив, что Юля проснулась, но вскоре он понял, что она в бреду. Юля заплакала, и Дмитрий погладил ее по голове, а она все крутила и крутила ею из стороны в сторону. Он выдернул из-под нее халат, который стал влажным от пота, уложил ее на подушку и растер водкой грудь. Проведя рукой по маленьким соскам, он на миг замер и почувствовал их упругость под своей ладонью. Дмитрий медленно моргнул. Между тем тело Юли продолжало дрожать, она молча крутила головой из стороны в сторону, но слезы из глаз больше не катились. Дмитрий растер ее руки, снова приподнял Юлю и надел свитер и лосины. Затем он одну за другой взял в руки ее миниатюрные ступни. Растер и их, а после медленно провел рукой по маленьким аккуратным пальчикам. Они выглядели почти игрушечными. Он надел на Юлю носки и укрыл ее, затем встал и снова посмотрел ей в лицо. Он был растерян.

      Зато Юля теперь была спокойна. Она ровно дышала, слегка приоткрыв рот. Постояв еще какое-то время, Дмитрий забрал халат, бутылку и вышел из комнаты…

      …– Ты еще здесь? – Дмитрий с трудом сдерживал гнев, ежесекундно готовый прорваться наружу.

      Голос Паши дрожал от волнения, а язык отказывался подчиняться:

      – Дмитрий Владимирович, я…

      – Попадья! – Дмитрий не собирался выслушивать его объяснения. – Еще не всёк? Ты здесь больше не работаешь!

      – Вы простите меня, Дмитрий Владимирович, мне так жаль! Просто я, правда, ногу подвернул… – Паша побледнел и вконец разволновался.

      Дмитрий кинул на него такой грозный взгляд, что тот сразу осекся.

      – Здесь тебе не богадельня. Надо думать, чтобы не приходилось потом извиняться. На что тебе башка, здравствуй, дерево? Чтобы пищу в рот складывать? Вот этим и займись, больше ты ни на что не годен. Чтобы через минуту тебя здесь больше не было! И скажи спасибо, что так отпускаю, не набив морды.

      – Да, конечно. Простите. – Паша стал пятиться назад к выходу.

      – Бог простит. А ты пока молись ему, чтобы девушка выздоровела. Если по твоей милости ей будет плохо, я тебе ноги оторву. – Дмитрий говорил тихим спокойным голосом, отчего его слова звучали еще более зловеще.

      Водитель врос в пол. Дмитрий повернул к нему лицо и крикнул:

      – Вон пошел!

      Паша понурил голову, кивнул и вышел.

      ***

      Зачем слова? Они лишь соль,

      Сорняк, ботва, пустое, ноль.

      В один лишь миг иссяк туман –

      Свой я постиг самообман.

      Был дураком, не знал себя,

      Пройдя пешком полшара зря.

      Твой лик сверкнул и в эту ночь

      Глаз не сомкну, мне не помочь…

      (прим.: стихотворение