Смертельный лабиринт. Андрей Добров

глаза в мою сторону.

      – Так! – сердито продолжила Екатерина. – Гляжу, тебе все равно!

      – Мне не все равно, ваше императорское величество, – ответила я со вздохом. – Просто вы говорите мне про свою скорую кончину уже в четвертый раз.

      – Ну и что? – воскликнула она. – Говорить можно сколько угодно! Смерть – это серьезно! О ней надо говорить! В моих годах – так просто обязательно!

      – Это слишком печальные разговоры, – покачала я головой.

      – Неважно! Теперь слушай внимательно. Мой великий дед… Хотя никакой он мне не дед, но это дела не отменяет… великий император Петр Алексеевич еще в самом начале века основал «Нептуново общество». Полагаю, ты о нем не слыхала?

      – Нет.

      – Конечно! Так и должно быть. Это вроде масонской ложи, куда входили все главные сподвижники царя. Собирались члены «Нептунова общества» в Сухаревой башне в Москве. Возможно, позднее они покинули башню и перебрались в специально построенный дом. Сведения о нем есть в архиве. Хотя место, где он был возведен, – не указано. И чертежей не сохранилось. Что странно… Но еще более странно – согласно указу Петра ежегодно на нужды «Нептунова общества» выделяется двести золотых червонцев, которые отвозят из Петербурга в Москву и кладут в тайник, устроенный в стене Фехтовального зала башни. Причем деньги тут же исчезают! В прошлом году я специально посылала своего кучера Афанасия вместе с особым чиновником – проверить, куда деваются деньги, кто их забирает…

      – И что? – спросила я заинтересованно.

      – Они всю ночь просидели в засаде в башне. Но никто за деньгами не пришел. А мешок с червонцами из тайника исчез!

      Останкино

      Жандармский офицер, еще не закончив орать на оторопевшего ротмистра Голикова, остановился и прислушался. Голиков воспользовался паузой, чтобы оправдаться:

      – А что я мог сделать? У них было письмо.

      – Молчать! – рявкнул жандарм. – Слушай!

      В этот момент под землей что-то глухо загудело.

      – Что это? – испуганно спросил ротмистр.

      Жандарм поднял на него глаза. Только тут Голиков заметил, какой грязной была шинель этого человека, каким усталым его лицо. И какими мокрыми бока лошади – вероятно, всадник мчал со всей возможной скоростью, чтобы перехватить ту странную пару. «Это каторга мне», – с тоской подумал ротмистр.

      Жандарм скривился и быстро вытащил из-за пазухи конверт. Сломав печать, он вынул бумагу и пробежал ее глазами. Потом хмыкнул:

      – Так.

      Повернувшись к ротмистру, он поднял к его носу бумагу.

      – Приказ управляющего Третьим отделением, – сказал он устало. – Велено без промедления собрать каменщиков и сломать все это… – он указал бумагой в сторону здания, – к чертовой матери! Поставить палатки. Отпуска и отлучки в город запретить. Дальнейшие инструкции будете получать от меня лично. Это в лучшем случае.

      – Есть! – вытянулся во фрунт ротмистр.

      – А в худшем сюда приедет… Хотя будем надеяться,