Шпионы иностранных разведок. Сборник рассказов. Ирина Шишковская

платить «чеками», и Марина уже мысленно расписала их всех и даже ходила в «Березку» прицениваться.

      Мать встала и демонстративно начала собирать посуду со стала.

      Неожиданно Виталий решил вмешаться:

      – Алевтина Ивановна, ну зря вы так! Что же мы, не понимаем.

      Мать отмахнулась, в ее глазах стояли слезы. Тогда Виталий обратился к Кузину:

      – Леонид? Вас же Леонид зовут? -уточнил он так, вроде бы их не познакомили только десять минут назад, но Кузин утвердительно кивнул, он робел перед такими напористыми людьми как этот мамин знакомый.

      – В письме действительно нет ничего такого. Это обычное житейское письмо. Все дело в том, что в Париже живет тетя мой жены, – продолжил Виталий и обернулся на свою томную спутницу, как бы желая получить от нее подтверждение своим словам, но та никак на них не отреагировала. Тогда Виталий снова повернулся к Кузину, – так вот. Она – старая, больная и совершенно одинокая женщина, потому такие редкие весточки с родины для нее очень важны.

      Кузин предложил:

      – Так отправьте письмо почтой! Авиа!

      Но Виталий покачал головой:

      – Ах, если бы это было так просто! Знаете, сколько наших писем потеряла французская почта, а тетушка тем временем страдает! Вот, почитайте, в письме нет ничего предосудительного! – и он тут же полез во внутренний карман своего потертого пиджака, достал конверт и протянул его Кузину.

      На конверте уже были наклеены цветные заграничные марки, Кузин сразу это отметил. А Виталий, догадавшись, что подумал Леонид, пояснил:

      – Мы купили марки у одного филателиста. Да, вышло недешево, но это специально, чтобы вас во Франции ничем не обременять. Просто бросите письмо в почтовый ящик и все.

      Кузин покрутил конверт в руках – тот был не заклеен. Он открыл его и достал оттуда сложенный вчетверо листок. Мать всплеснула руками:

      – Ты что, собрался читать чужое письмо?! – вскричала она в притворном ужасе, но Виталий остановил ее:

      – Нет, все правильно, Алевтина Ивановна, пускай ваш сын убедится, что ничего противозаконного в письме нет.

      Листок был не разлинован, но писавший явно пользовался трафаретом – строчки были ровные, а промежутки между ними одинаково широкие:

      «Дорогая тетушка! Как Вы поживаете? Как Ваша здоровье? У нас все отлично! Просто замечательно! …» и далее все в таком же духе. В конце письма шли приветы от родни, с подробным перечислением дядь, теть, племянников и племянниц.

      Кузин пробежал письмо глазами дважды. Оно было настолько бесполезным, что подвергать себя опасности ради него было просто бессмысленно. Он сложил его обратно и вернул конверт Виталию, стараясь не встретиться взглядом с матерью.

      – Вы меня извините, но это не то письмо, ради которого я буду рисковать карьерой, – сказал он твердо, потому что да, письмо совершенно не выглядело рискованным, но если бы там хотя было написано, что кто-то умер или родился, или в крайнем случае женился, то куда не шло! А ради приветов из Калинина парижской тете подставлять себя, подвести Марину… нет, увольте!

      Виталий