Притяжение миров. Эпизоды 1-2. Марк Веро

мое чудо! Иди сюда!

      Ната обняла его так, как умеет это делать только любящая жена: одновременно и нежно, и страстно, волнующе и трогательно. Вечер, как всегда, был прекрасен.

      По новостям показывали красные машины, мчащиеся на пожар.

      – Странно ведь, – заметила Ната, – уже не первый вечер передают о таких происшествиях!

      – У нас в школе на классном часе, как слышал, – кивнул Гоша, – первые десять минут уделяют тому, чтобы дети помнили о правилах пожарной безопасности: ну там, не оставлять включенными электроприборы, газовые плиты…

      – Да! И на работе шушукалась с подругами, так они не помнят такого обилия пожаров в городе за всю жизнь! Что-то нездоровое происходит!

      – Мне так нравится твое удлиненное каре, что ты сделала! Когда глажу твои волосы, то ни о чем нездоровом не думаю.

      Ната улыбнулась, лежа в его объятиях.

      – Да, мне тоже приятно. Но все-таки представь: каждый день где-то происходит случай возгорания проводки! У подруги моей подруги есть племянник, так он едва успел вынести маленькую девочку из объятой огнем детской! Представь только, какой страх! Разве это не должно вызывать и в нас какое-никакое соучастие, сопереживание? Разве можно смотреть на все происходящее так отвлеченно, будто бы это и нас не коснется? Я бы хотела уменьшить количество боли не то что в мире, а для начала – в нашем городе! Ведь у тебя и папа был же врач! У тебя в крови должно было остаться желание помогать, бросаться в бой ради других! Ведь какой далекий ваш предок? – Ната лукаво подмигнула ему, как обычно, когда упоминала об этом. – Александр Македонский!

      Гоша скрутил завиток из ее прямых, вытянутых в струну волос.

      – Ведь ты знаешь, что я был совсем маленьким, когда потерял папу. Что я могу помнить? Его голос, его твердую осанку? Да и потом – мама вернулась к нам на родину, в наши края, покинув Македонию. Опять же – сколько мне было тогда лет? Четыре, пять? Все это так смутно в памяти, так обрывчато. Какие-то кусочки воспоминаний, конечно, иногда возникают. Но, по правде сказать, мало что помню из той македонской жизни!

      – Тем не менее, я вижу в тебе что-то такое героическое, как у древних воинов, знаешь?

      Гоша рассмеялся.

      – Героическое или магическое?

      – Да и то, и другое!

      – Это верно: собрать тридцать охламонов в одну линию, сплотить их, чтобы они бросали мяч в корзину, а не в друг друга, и бегали, не выходя за границы поля, – в этом есть то, что ты сказала!

      – И все же, – задумалась жена, – меня беспокоит то, что я не могу вспомнить, как же мы с тобой нашли друг друга! Будто наваждение, будто забвение какое-то!

      – Разве плохо, что мы нашли друг друга?

      – Нет, Гоша, что ты? Как ты мог такое сказать? – Ната укорительно покосилась на него. – Но разве это не странно: мы смотрим на наши свадебные альбомы, на фотографии, на видео, – а видим их как в фильме каком-то!

      – Скажи еще: как в игре!

      Ната знала, что Гоша в молодости был заядлым компьютерщиком, а потому ничто из области этого