Одна на две жизни. Галина Романова

в стопку, сунула их в верхний ящик стола, машинально заперла его на ключ и переступила порог.

      Гость был уже немолод и годился Агнии в отцы. Среднего роста, плотный, ухватистый, с круглым простоватым лицом торговца, но холодным острым взглядом ученого. Он скинул плащ, снял с лысины небольшую круглую шапочку, оставшись в скромном темном камзоле, коротких бархатных штанах и башмаках с простыми пряжками. Лицо его было Агнии знакомо – это был один из тех профессоров, которые провожали ее мужа в последний путь. Кажется, это он говорил над могилой прочувствованную речь, взяв слово сразу после господина ректора. Но вот имя совершенно выскочило из памяти.

      – Добрый день, милостивый государь, – промолвила она. – Рада вас видеть.

      – Имею честь беседовать с почтенной Агнией Боуди? – поинтересовался гость.

      – Да, это я. А…

      – Имею честь быть мастером алфизики Димером Молосом. – Он поклонился, церемонно отведя в сторону руку с тростью.

      Такие трости вместе с мастерскими шапочками вручали всем мастерам. И Марек тоже должен был ее получить…

      – Я рада, что вы посетили меня, мастер Молос, – произнесла Агния. – Не угодно ли отобедать? Правда, я живу довольно скромно, но…

      – Благодарю за заботу, – кивнул мастер, присаживаясь на диван. – Откровенно говоря, я немного притомился, добираясь до вашего дома, и не прочь слегка перекусить.

      Агния кивнула. Какое-то время они оба помалкивали, глядя, как суетится, накрывая на стол, Лимания. Ее хозяйка ела мало, могла вовсе забыть про завтрак и обед, и сейчас сатирра радовалась и надеялась, что появление за столом гостя заставит госпожу перекусить.

      Молодая женщина в самом деле неожиданно почувствовала голод и с аппетитом съела луковый суп и овощное рагу, которое Лимания каждый раз готовила по-разному.

      – Милое дитя, – нарушил молчание мастер Молос, когда они перешли к чаю и булочкам с маслом и сыром, – вы разрешите мне именовать вас так? Все-таки вы по сравнению со мной достаточно молоды… Так вот, милое дитя, я – ученый. Ваш покойный супруг, потерю которого мы до сих пор оплакиваем, тоже был таковым. Мы вместе работали над решением некоей проблемы. Вы знаете, над чем работал ваш муж?

      – В общих чертах, – солгала Агния. – Но не думаю, что могла бы…

      – О нет! Потеря молодого Боуди невосполнима! Его брат – я говорю сейчас об Ариэле Боуди – не так давно восстановился в университете в качестве вольного слушателя и подрабатывает у меня младшим подмастерьем. Этот молодой человек тоже по-своему одарен, у него острый ум и твердый характер, но его таланты лежат несколько в иной плоскости. Увы, выше младшего подмастерья ему подняться не суждено. Способностей нет!.. Простите, если говорю так о вашем родственнике…

      – Ничего-ничего. Мне все равно, – торопливо воскликнула Агния. Ей было неприятно упоминание об Ариэле. – Так что вы говорили про моего мужа?

      – Марек в последние дни своей столь внезапно оборвавшейся жизни работал над решением