Три сестры. Фёдор Вадимович Летуновский

двадцатиминутные сумерки и я совсем не волновался, как мы будем выбираться отсюда по камням, да и фонарики у нас имелись. Поэтому можно было расслабиться, выпить вина и попытаться сохранить в своей эмоциональной матрице ощущение спокойствия этого времени суток. Запомнить навсегда, чтобы потом доставать его ранним зимнем утром, когда ты будешь ехать в переполненном метро на работу.

      – А почему ты всё время говоришь «мы»? – поинтересовался я у Нади.

      – Потому что нас трое, и мы делаем одно дело.

      – Какое дело?

      – Нашу общую Работу.

      Мне сразу почему-то вдруг вспомнилось понятие «Великая Работа» или «Великое Деланье», которым средневековые алхимики называли процесс получения философского камня. Поэтому я спросил:

      – Так вы всё-таки кто, художники или алхимики? Это искусство, мистика или наука?

      – И то и другое. Наука, правда, в самой меньшей степени. Мы не учёные, а наблюдатели и творцы. Я – здесь, Вера на Тао, а Люба, наша самая младшая сестра – на Пангане.

      … И тут я, кажется, начал осознавать, пускай ещё очень смутно, что здесь, на острове, я оказался в эпицентре истории, которая непрерывно текла всё это время где-то рядом, как неизвестный мне до вчерашнего дня водопад за привычным перекрёстком. Так бы он и пронес свои воды мимо, если б сегодня я не ступил в них, найдя за зелёным камнем Надино место.

      – О-о, так вы – три сестры Вера, Надежда и Любовь! Это так… символично!

      Надя посмотрела мне прямо в глаза.

      – Да, и на Тао ты встретишься с Верой, только будь с ней поосторожнее.

      – Она опасна?

      – Просто ты можешь в неё влюбиться.

      – Ты меня заинтриговала, – попытался иронизировать я, но Надя слегка нахмурилась.

      – И когда ты собираешься? – по-деловому серьёзно спросила она.

      – Ну, сейчас выпью в выходные, а потом потрачу несколько дней, чтобы прийти в хорошую форму – Тао ведь горный остров, хочется полазить там по бухтам… Вот тогда и стартую.

      – Давай уточним, – Надя достала из рюкзака телефон и открыла в нём календарь, – Завтра у нас суббота, последний день зимы, а четвёртого, в среду будет Маха Буча.

      – Тогда я в четверг сразу после неё и отправлюсь.

      – Хорошо. И, кстати, имей в виду, что с первого числа у нас в Натоне открывается ночная ярмарка, вот давай на ней и увидимся, я тебе передам всё, что надо.

      А потом мы снова выпили, Надя воды, а я свой коктейль, и замолчали, потому что именно в этот момент солнечный шар наклонился к самой линии горизонта.

      Никакой мешающей наблюдению дымки в тот вечер не было, поэтому выглядел он не однородным, а многослойным, как с фотографии в моём старом учебнике по астрономии. Сверху он был ярко-белый, потом переходил в жёлтый, который к середине темнел, в нижней части становясь фиолетовым, а затем розовым. Казалось даже, что это не Солнце, а какая-то горячая планета, Газовый Гигант, как лишённый спутников и колец Сатурн или Юпитер, который стремительно падает, всё-таки задев при своём уходе край одного из дальних островов архипелага, и теперь