Лицемер. Александр Валентинович Куревин

Китель висел на соседнем стуле, поэтому я не сомневался, что нашел того, кого искал. Врач сделал жест рукой, приглашая.

      – Слушаю.

      – Вот. – Я протянул ему листок с абракадаброй. – Рядовой Смелков, вэ-че номер … Меня к вам Мария Ивановна направила.

      Он прочитал то, что было написано.

      – Хм. Готов поработать? А что делать умеешь?

      – Да… все.

      – Все, значит, ничего? – спросил с иронией Гоменский. Я смутился.

      – Хотел сказать, работы не боюсь… Постараюсь, чтобы и моей работы никто не испугался…

      – Ну что же, хорошо, коли так, – Гоменский как будто именно это и хотел услышать. – Из учебки связи, говоришь? Что же это у вас там сержанты так себя не берегут?

      Я только пожал плечами, мол, такие сержанты. Да, история вышла громкая, у всех на устах, – подумал.

      – А ведь у нас лежал, я его помню. – Лицо начальника отделения приняло задумчивое выражение.

      «Шляхов лежал в госпитале? А с чем?» – подумал я, догадавшись, что Гоменский имеет в виду не последнее пребывание Шляхова в их заведении, когда бедолага пребывал в коме.

      – Пьют, что попало… Ладно! – Гоменский прихлопнул легонько ладонью какую-то бумагу на столе. – Дела найдутся… – он посмотрел на меня пристально. – Да ты не бойся! Работой не завалим… Авинзон! – крикнул он.

      – Я! – донеслось откуда-то издалека. Через пару секунд в дверь вошел тот самый метельщик в бархатной пижаме.

      – Натан, переодень человека! И пусть староста Латусь зайдет ко мне.

      – Хорошо, – согласился Натан. Я испугался, майор сейчас гаркнет: «Хорошо живет на свете Винни Пух, твою мать! А солдат должен отвечать: «Есть». Но, этого не произошло.

      – Подожди возле каптерки, я сейчас, – сказал Натан, когда мы с ним вышли в коридор. Каптерка обнаружилась сразу у входа. Поначалу я ее не заметил, поскольку дверь была покрашена, как стена. «Значит, в госпитале тоже тырят», – решил я, отметив, что дверь металлическая. Армейская мудрость, впрочем, гласила, в армии воров нет. Есть тот, кто, мягко говоря, профукал.

      – Ну-с, какой костюмчик вам подобрать, сударь? – спросил меня каптерщик Авинзон, открыв дверь в свою кладовую.

      – Можно черный камзол, как у вас, сударь? – в тон ему ответил я. – Хочу быть похож на графа де Бюсси.

      Авинзон, перебиравший плечики с пижамами и халатами, обернулся ко мне:

      – Графиня дэ Монсоро? Читал. Мне, правда, больше понравился шут Шико.

      – Мне тоже, – согласился я.

      – Черной пижамы вашего размера не будет, сударь. Могу предложить синюю. Пойдет? – Он снял одно плечико с вешалки, демонстрируя.

      – Какая разница, – махнул рукой я, принимая «товар». – Пойдет, конечно. Охмурять здесь все равно не кого. Поварихи – не в счет.

      – Это дело вкуса, – заявил не по годам развитый юноша, хоть ростом мал. – Но ты не видел медсестру Люсю. Быть может, когда увидишь, еще прибежишь просить прикид пофасонистей.

      – Вот как? – деланно удивился я. О том,