Резонанс. Павел Корнев

с абсолютно невозмутимым видом опустилась передо мной на колени и принялась нажимать пальцами на пах, затем отработанным движением оттянула с головки крайнюю плоть, сразу вернула ту на место и выпрямилась.

      – Без особенностей, – оповестила она доктора, и тот шлёпнул в мою учётную книжку соответствующий штамп.

      – Внутренние патологии?

      Затейливый жест медсестры обернулся лёгким жжением в области темени, и лишь крайнее удивление позволило сохранить невозмутимость, когда начавшая опускаться волна тепла миновала пупок и ушла ниже.

      – Без патологий!

      И вновь к желтоватой бумаге приложился очередной штамп.

      – Особые приметы?

      Медсестра смерила меня оценивающим взглядом и начала перечислять:

      – Нависающие надбровные дуги, глаза серые с оттенком зелёного, короткие мочки ушей, над левым соском чёрное родимое пятно диаметром пять миллиметров.

      Девушка опустила глаза, и я ощутил, как к щекам приливает кровь, но ничего вроде давешнего «без особенностей» не прозвучало, был отмечен вертикальный шрам над правым коленом в три сантиметра длиной, а затем меня попросили повернуться спиной. Там отметили ещё пару родимых пятен и лишь после этого прозвучало долгожданное:

      – Надевайте трусы, проходите к столу.

      А стоило только выполнить распоряжение, как медсестра что-то негромко прошептала. Я вздрогнул и развернулся к ней:

      – Что, простите?

      – Число расслышал? – уточнил доктор.

      Я собрался с мыслями и сказал:

      – Шестнадцать.

      Тут же девушка сказала ещё даже тише прежнего:

      – Сорок восемь.

      Но на этот раз я был к чему-то подобному готов и повторил число без всякого труда. Доктор шлёпнул в учётную книжку новый штампик, велел закрыть глаза и коснуться указательными пальцами кончика носа. Затем пришлось последить за движением молоточка, после этим же молоточком меня постучали по коленям и разрешили вставать и одеваться.

      – А книжка? – спросил я, прежде чем покинуть кабинет.

      – Останется у нас, – объявил дядечка. – Свободен!

      Я вышел в коридор, меня сменил Аркаша, а Лев удивлённо спросил:

      – Ты чего такой красный?

      – Сам увидишь, – сдавленно выдавил я из себя и поспешил на выход.

      К Эпицентру выдвинулись уже во второй половине дня после не слишком плотного, но достаточно сытного обеда. Солнце припекало, и пришлось надеть шапочку, да ещё и затянуть на бантик завязки, чтобы ту не сорвало с головы потоком встречного воздуха.

      Вскоре попался пропускной пункт с отметкой «двадцать пятый километр», сразу после него потянулись полосы распаханной земли, будто государственную границу обустроили. Приложив ладонь ко лбу козырьком, я присмотрелся, но конца контрольно-следовой полосы не разглядел. Да и кончалась ли она вовсе или замыкалась вокруг Эпицентра кольцом? Это было бы логично.

      Дрейфовавшие в небесной выси дирижабли остались позади, а потом я ощутил, как понемногу