Механическое сердце. Искры гаснущих жил. Карина Демина

колбу туда, куда указал Патрик, – в ящик, заполненный уже не шерстью, но соломой. И Патрик, не доверяя нанимателю, проверил, правильно ли уложил.

      Как он может прикасаться к этому?

      Патрик прикасался, он прижимался к колбе щетинистой щекой, поглаживал ее желтыми прокуренными пальцами, лопоча что-то ласковое, и огонь слышал его голос, казалось, отвечал даже.

      Таннис передернуло.

      – Твой страх беспочвен. – Грент вновь оказался рядом и, окончательно забывшись, обнял Таннис. – Я знаю, что делаю.

      В этом Таннис не сомневалась. Вот только чужая рука – на сей раз он и перчатки стянул, – которая забралась под свитер, неприятно холодила кожу.

      – Я хороший мастер.

      Это было сказано со злостью.

      Он ли?

      Врет. С таким человеку не сладить.

      Кто дал ему колбу? Лучше не знать.

      Таннис дернулась, пытаясь выбраться из ловушки его рук, но Грент не собирался ее отпускать. Что ему надо? Ну не в самом же деле он собирается завалить Таннис? Нет, по местным меркам, она ничего. И зубы все на месте, и лицо целое, но ведь Грент с Верхнего города, он небось привык к хрупким нежным дамочкам, а нежности в Таннис отродясь не было. Или потянуло на этакое, с перчиком? Думает, раз денег обещался, то теперь все позволено? Так Таннис ему за подобные шутки свернет нос благородный на раз. Деньги ей за работу обещаны, и работу она исполнит. А что до остального, то Таннис не шлюха.

      – Лапы убери. – Таннис хлопнула по ладони и вывернулась-таки. – Что ты себе удумал?

      – Ничего, – осклабился Грент. А глаза злыми стали.

      То-то же, небось привык, что к нему любая в койку с радостью прыгает. Таннис не из таких.

      – Я тебе расслабиться помогаю, дурочка. Кому ты нужна?

      Он отошел и нарочно окинул Таннис таким взглядом, что она остро ощутила собственную несуразность. И свитер, который мама отцу вязала, да нитки кончились, и штаны, в голенища заправленные, и ботинки высокие с тяжелой подошвой, какие грузчики носят. И волосы, остриженные коротко тупой отцовской бритвой. Таннис не виновата, что появилась на свет в Нижнем городе, здесь все такие.

      – Расслабляйся в другом месте, – буркнула она, обнимая себя.

      Ничего. Все у Таннис будет.

      И оказавшись там, по другую сторону реки, она наипервейшим делом купит модный журнал, из тех, которые в Нижний город попадают изредка, весьма потрепанными, но все равно яркими. И в этом журнале найдет адрес салона. И заглянет. А что, деньги-то будут, а с деньгами – Таннис усвоила это с детства – все двери открыты. И там, в салоне, ее причешут, намажут, сделают, в общем, похожей на женщину.

      – Вы, это, – Патрик оторвался от ковыряния в шестеренках, – того… ну… а то ж оно так…

      – И вправду, Таннис. Ты ведешь себя как ребенок.

      А он, значит, взрослый.

      – К делу давай. – Она все же приблизилась к столу и села, правда, табурет передвинула так, чтоб сидеть подальше от Грента. Он же осклабился и подмигнул, мол, все равно не отстану.

      Скотина.

      – Смотри, – он ткнул в карту, заставляя