Создатель миров (гпбо). Митро Брат

верил опытам брата, потому что тот все больше погружался в какую-то абстрактную заумь: «Волновая функция? Все равно что любовную фантазию назвать ночной поллюцией. Какой идиот назвал квантовые процессы квантовой механикой? Где там механика? Ее там нет! Там есть скрытая и непредсказуемая жизнь догадок, иллюзий и допущений. Суперпозиция всех возможных состояний. Черный ящик вечных и бешеных вибраций, превращающихся в стоп-кадр от взгляда заторможенного наблюдателя, который думает, что поймал истину за хвост, в то время как она давно уже упорхнула далеко-далеко прочь от него. Только распавшись и превратившись в вибрацию он может лицезреть ее красоту».

      Все это походило на бред.

      Но когда Илья исчез, уже с Лукой начали происходить ужасные вещи, закончившиеся первым попаданием в психушку. Именно тогда с ним случился приступ. Однажды он проснулся и стал называть себя Ильей. В общем, все вокруг резонно решили, что Лука спятил, и запрятали его в больницу.

      Во время обострения он и увидел человека в свете, идущего к нему навстречу.

      «Лука, помоги мне! Помоги!»

      Иноземцев с лязгом стекла бросил стакан на барный стол:

      – Я отправлю туда миллионы своих агентов, чтоб найти тебя!

      24

      Зеленое. Фиолетовое. Сад. Птенцы. Много света. Легкость. Легкое потрескивание. Полет. Жизнь. Я лечу. Я живу. Я теку. Я – река. Я – Лета.

      Вспышка.

      Инок лег на спину и положил голову между двумя электродами, а зубами сдавил резиновый кляп.

      Робот Федор склонился над ним:

      – Хочешь жить – забудь!

      Вспышка.

      Лета лежала, такая спокойная, с закрытыми глазами, пришвартованная к центральному ИИ космической станции. Казалось, она просто спала.

      Чьи-то руки крутили голограмму мозга Леты. Рядом бежали бесконечные строки алгоритма: очистка системы.

      Вспышка.

      Инок забился в конвульсиях от ударов тока. Изо рта пошла густая белая пена.

      Вспышка.

      – Откат завершен, – отрапортовала Глория кому-то.

      – Вы уверены, что все воспоминания присутствия на планете стерты? – раздался мужской голос, слабый, но твердый.

      Вспышка.

      Инок обмяк, глаза закатились. Робот Федор аккуратно снял электроды, взял человека на руки и перенес на кровать. Электронные камеры своими объективами всматривались в лицо Инока.

      – Хочешь жить – забудь!

      Вспышка.

      – Да, все чисто. Можно перезапускать, – отчиталась Глория.

      – Хорошо. Действуйте.

      Связь прервалась.

      Лета лежала, спокойная и как будто бездыханная.

      Выражение на лице как две капли воды совпадало с выражением Инока.

      Их лица, словно не было между ними пространства, как бы сквозь расстояние, стали сближаться и наконец совпали, превратились в одно.

      И на это совмещенное лицо откуда-то из другого мира внимательно посмотрел мальчик Гоби-Гоб.

      Послышался голос учителя Машу́:

      – Теперь