Ненужная кукла. Андрей Андреевич Храбрый

тенями, и лишь некоторые все-таки бросаются в глаза, чтобы сразу же исчезнуть; мы подобны чужеродным частичкам, поселившимися на предоставленной нише, среди точно таких же чужеродных частичек. Не знаем никого, и никто не знает нас – механизм общества работает как нельзя исправно, а все сбои – попытки знакомства – устраняются тут же: нежеланием, боязнью и отстранением. Катастрофа нагрянула бы, если бы нас со всех сторон одолевали бы зазнавшиеся, возмущенные, озлобленные, трактующие оды о морали лица, тогда бы наше наигранное счастье растрескалось бы, не выдержав давления…

      Но мы одни среди густого потока людей.

      Она лепечет о сложном сочетании кричащих цветов в одежде, в чем я совершенно ничего не смыслю, для меня черный и белый – верх совершенства. За годы совместной жизни вкус мой так и не усложнился, может, только от того, что о кричащих цветах она только говорила, а только беззаботно слушал? Наконец, теория резко переметнулась к осуждающим примерам ошибок:

      – Только посмотри вон на ту стерву. Ну когда же до них дойдет, – умоляюще и устало протягивает она, как школьный учитель, лишившийся надежды вбить в шаткие головы детей основы правил, – что идиотский ярко-желтый длинный маникюр, просто-напросто размалеванное лицо, да еще эта салатовая майка с ярко-оранжевыми шортам строят из нее полную дуру? Никакого чувства достоинства. Где величие? Ему не нашлось места на ее одежде! – Переходит Даша на полушуточный тон, однако шутки ее часто серьезны. – Как думаешь, сколько в ней романтики?