Волны памяти. Книга первая. Леонид Алексеевич Исаенко

под мышкой, в подплавниковой впадине, в бесчешуйной кожной складке левого грудного плавника. И оно становится видным и открытым только тогда, когда плавник оттопыривается под прямым углом к телу. Вот как бывает!

      У рыб, как и у прочих животных, не редкость появление различных уродств. Как-то в Каркинитском заливе Чёрного моря мы поймали осетра, изогнутого, как коленвал, в двух плоскостях. В заливе Сонмиани мне встретился сом-альбинос, различные отклонения бывают у ставрид, в особенности много их у ставрид рода декаптерус из вод архипелага Чагос, что невольно наводит на мысль – а не в этих ли краях зарождаются новые виды этих рыб? Бывают и вот такие феномены.

      ЗЕМНЫЕ ИНОПЛАНЕТЯНЕ И ЧАРУЮЩИЙ ВЗГЛЯД ТИБИИ

      Бумага шелестит, стало быть, наука подталкивается вперёд.

      – Не помешал? – это Женя Чуков, матрос из траловой команды. Он пробирается на своё любимое место под иллюминатор, в уголок между мной и Костей, устраивается там и наблюдает за нашей работой.

      Я заметил, что в каждой экспедиции среди членов команды всегда находится человек, тяготеющий к научной группе и предпочитающий свободное от вахты время проводить в нашем обществе, иногда помогая по мелочам, чаще просто отдыхая. Предполагаю, что Женей движет не только интерес к нашим занятиям. Прекрасная половина научной группы пользуется заслуженной популярностью и, как окажется дальше, чем ближе к концу рейса, тем большей. Кому симпатизирует Чуков, пока непонятно, его отношение равно уважительно к обеим нашим дамам. Он без навязчивости и подобострастия услужлив, и потому к нему просто приятно обращаться за помощью. Два раза просить его не надо, если сказал что сделает, то так и будет.

      Высоко поднявшееся солнце при крене судна проникает в лабораторию и освещает укреплённый на уровне глаз Чукова аквариум и его обитателей. Наиболее примечателен в нём моллюск – тибия.

      Тибия, так можно было бы назвать звезду или цветок, а может быть прекрасную женщину, но это всего лишь брюхоногий моллюск, раковина которого покрыта невзрачной буро-коричневой защитной шубой рогоподобного конхиолина. Среди моллюсков немало обладателей и более изящных раковин, раскрашенных столь изумительно прихотливо и неповторимо, что останавливают на себе взгляд не только самого обычного человека, незнакомого с морской живностью, но даже привередливого коллекционера моллюсков – конхиломана.

      А тибия… Представьте себе десять-пятнадцать спиральных завитков, конусовидно сходящихся на нет к верхушке раковины и расширяющихся в головной части в её устье. Здесь же по краю устья – жабо из пяти-шести коротких и одного длинного пикообразного отростка, наиболее длинного у тибии фусус – у неё он составляет, при общей длине раковины до двадцати трёх сантиметров, почти половину её.

      Образ жизни тибий не столь уж и привлекателен, медленное передвижение на илах и илистых песках в вечных сумерках, почти ночи у нижнего края шельфа