Лебединая песнь. Роберт Маккаммон

голубой огонек. Лил холодный дождь. Молодой человек в желтом дождевике протянул руки.

      – Дайте ее мне, леди, – сказал он, и голос его звучал глухо, будто со дна колодца. – Давайте же. Позвольте мне забрать ее.

      – Нет! – закричала Сестра Жуть, и лицо мужчины разлетелось на кусочки, как разбитое зеркало.

      Она попыталась оттолкнуть его двумя руками, как вдруг поняла, что сидит. Обрывки кошмара таяли, как серебряные льдинки. Ее крик эхом бился между серыми кирпичными стенами, а она сидела, ничего не соображая, пока затихала сотрясавшая тело нервная дрожь.

      «О, – подумала она, – это плохо».

      Она коснулась лба, пальцы стали влажными.

      «Он был рядом, – поняла она. – Юный демон в желтом дождевике опять был тут, совсем близко, и он чуть не забрал мою…»

      Сестра Жуть нахмурилась. Забрал мою что? Мысль ушла. Какова бы она ни была, она пропала во мраке памяти. Женщине часто виделся во сне демон в желтом плаще, и он всегда хотел, чтобы она что-то ему отдала. В кошмаре непременно присутствовал голубой свет, больно слепивший глаза, а в лицо ей хлестал дождь. Иногда обстановка казалась ужасно знакомой, и порой Сестра Жуть почти – почти – осознавала, чего хотел от нее юноша в желтом. Она понимала, что это демон или даже сам дьявол пытается оторвать ее от Иисуса, потому что после таких кошмаров сердце у нее страшно колотилось.

      Она не знала, который час, день это или ночь, но от голода у нее урчало в животе. Она вспомнила, что пыталась уснуть на скамейке в метро, но пронзительные голоса вопивших детей мешали ей, и, взяв сумку в охапку, она побрела на поиски более спокойного места. Оно нашлось под лестницей, ведущей в полутьму подземки. Тридцатью футами дальше под главным туннелем чернела дренажная труба, достаточно большая, чтобы пройти в нее, если нагнуться. Мимо кед женщины текла грязная вода. В туннеле горели редкие синие аварийные лампочки, которые высвечивали сеть кабелей и труб над головой. Туннель сотрясался от грохота поездов, и Сестра Жуть поняла, что над ней – рельсы. Но чем глубже она уходила в туннель, тем тише становился шум составов, превращаясь в едва слышный далекий рев.

      Скоро она увидела свидетельства того, что это место облюбовали члены племени бездомных: старые матрасы, засунутые в норы, пара бутылок, засохшие экскременты. Она не поморщилась: приходилось видеть и похуже. Тут, на этих матрасах, она и уснула, пока кошмар с демоном в желтом дождевике не разбудил ее. Она почувствовала голод и решила вернуться на станцию, пошарить в урнах и, по возможности, найти еще и какую-нибудь газету, чтобы узнать, не появился ли Иисус, пока она спала.

      Сестра Жуть встала, забросила сумку на плечо и покинула свое логово. Она двинулась назад по туннелю, освещенному синим мерцанием аварийных ламп, надеясь, что сегодня ей повезет отыскать хот-дог. Она обожала хот-доги, обильно приправленные острым горчичным соусом.

      Внезапно туннель задрожал.

      Она услышала треск лопнувшего бетона. Синие лампы замерцали, погасли, погрузив подземелье в темноту, потом вспыхнули вновь. Послышался