Лебединая песнь. Роберт Маккаммон

теперь звуки напомнили ему крик мальчишки, которого он однажды в драке пырнул ножом в живот. Смех оборвался, перейдя в клекот и затем в тихое умильное бормотание, которое напомнило Сесили бред наркоманов в одном из мест, куда она зачастила. Лицо ее застыло. Смех умолк.

      – Кажется, – сказала она, – у меня и своих дел достаточно.

      Сесиль торопливо ушла в кассу и заперла за собой дверь. Она решила, что в парне, который сидел в зале, есть что-то странное. Она видела его: дюжий, похожий на шведа человек с курчавыми светлыми волосами, молочно-белой кожей и глазами, похожими на сигаретные ожоги. Покупая билет, он сверлил ее взглядом, но не сказал ни слова.

      «Колдун», – решила она и дрожащими пальцами развернула журнал «Пипл».

      «Скорее бы восемь», – молил Эмилиано.

      Он еще раз посмотрел на часы. «Лики смерти, часть четвертая» должен скоро закончиться, и Вилли, старый киномеханик-пьяница, будет менять пленку на «Мондо бизарро», про рабство и все такое. Может, парень уйдет раньше, и тогда картину сразу же сменят. Эмилиано сел на табуретку и опять стал читать комикс про Конана, пытаясь заглушить страшные воспоминания, пробудившиеся от этого смеха.

      Красные портьеры зашевелились. Эмилиано сгорбил плечи, как будто его хотели побить. Потом занавес раскрылся, и в темном вестибюльчике возник киноман.

      «Он уходит! – От радости Эмилиано чуть не засмеялся, он застыл над комиксом. – Выходит за дверь!»

      Но киноман произнес слабым, почти детским голосом:

      – Пожалуйста, большую порцию кока-колы и кукурузу с маслом.

      У Эмилиано заныло в животе. Не смея посмотреть этому человеку в лицо, он встал с табуретки, наполнил стаканчик напитком, достал попкорн и плеснул в него масла.

      – Пожалуйста, побольше, – попросил киноман.

      Эмилиано добавил еще немного масла и подтолкнул заказ по прилавку к клиенту.

      – Три доллара, – сказал он.

      К нему подлетела пятидолларовая бумажка.

      – Сдачи не надо, – заявил человек.

      В его голосе прозвучал южный акцент. Озадаченный Эмилиано взглянул на зрителя. Киноман обладал ростом около шести футов четырех дюймов, был одет в желтую рубашку с короткими рукавами и брюки цвета хаки с зеленью. Глаза его под густыми черными бровями казались гипнотически зелеными и контрастировали с янтарным оттенком кожи. Сначала, в первый раз, Эмилиано посчитал его южноамериканцем; возможно, в нем имелась капля индейской крови. Волосы черные и волнистые, гладко причесанные. Он неподвижно уставился на Эмилиано.

      – Я хочу посмотреть фильм еще раз, – спокойно произнес он с легким бразильским акцентом.

      – Э… Через минуту должен начаться «Мондо бизарро». Киномеханик, наверное, уже заправил первую катушку…

      – Нет, – сказал киноман и едва заметно улыбнулся. – Я хочу еще раз посмотреть этот фильм. Сейчас.

      – Да. Но послушайте… Я имею в виду… Я здесь не решаю. Вы же знаете? Я только работаю за прилавком и ничего не могу сказать о…

      Тут любитель кино придвинулся