Осознанное счастье. Путь к гармонии с собой и миром. Пакчок Ринпоче

парили ястребы, выискивая грызунов в траве. На краю бассейна сидела жена и обеспокоенно смотрела на меня.

      Я не плавал и не шевелился. Я просто стоял в воде, полностью погруженный в мысли, которые крутились в голове, как заезженная пластинка. Я не замечал ничего вокруг. На миг я вырвался из забытья и вспомнил, где нахожусь. «Я ничего не чувствую и ничему не рад, – сказал я Еве, моей жене. – Меня не радуют ни этот бассейн с водой идеальной температуры, нагретой на солнце, ни этот потрясающий вид, ни… – Тут я замолк: хватило ума не добавить “…ни моя красивая жена”. – Ничего больше, – завершил я. – Я совсем ничего не чувствую».

      Я был вице-президентом по разработке программного обеспечения в преуспевающей технологической компании. Недавно на ежеквартальной встрече с аналитиками с Уолл-стрит нам сообщили очень плохую новость: цены на акции упали, потом упали еще ниже. Почти весь наш капитал – сумма с шестью нулями – просто улетел в трубу. Вместо уверенности в своем будущем я внезапно оказался наедине с гигантской ипотекой, а накоплений в банке едва хватило бы на два месяца привычной жизни. Как я мог оказаться таким дураком? У меня было всё, а теперь я, вероятно, всё потеряю.

      Наверное, трудно сочувствовать богатому парню, который по собственной глупости потерял больше денег, чем большинство людей видели за всю жизнь, и который не мог радоваться жизни, купаясь в собственном бассейне. Но этот случай лишь доказывает, что чаще всего страдание оказывается следствием индивидуальной реакции на события. К счастью, на этот раз я быстро взял себя в руки и прекратил свое эгоистичное нытье.

      Я вылез из бассейна, опрокинул пару рюмочек и пошел спать. В пять утра зазвонил телефон. Я поднес к уху трубку и пробормотал нечто отдаленно напоминающее «алло». Это был один из моих основных учителей медитации, у которого я занимался последние двадцать лет. Он звонил из Франции, где проводил ежегодный лагерь для медитирующих.

      Я услышал его громогласный хохот отчетливо, будто учитель находился совсем рядом, хотя нас разделяло девять часовых поясов.

      – Я стою на веранде с бокалом шампанского и праздную непостоянство всех вещей! – проговорил он и от души расхохотался. Тогда я не обратил внимания, но сейчас понимаю, что вряд ли он пил шампанское в два часа пополудни.

      Я удивился (как он узнал, что мне сейчас нужно с ним поговорить?) и ответил:

      – Сейчас пять утра, – как будто он сам не догадывался.

      – Всё хорошо. Не думай слишком много о себе, – ответил он и повесил трубку. Я испытал странную смесь чувств: с одной стороны, меня порадовал и мотивировал его звонок, с другой – я слегка обиделся, что он разбудил меня и посоветовал не думать о себе слишком много. Кое-как я заставил себя встать, провел утреннюю медитацию и собрался на работу. Стоя в душе, я стал вспоминать последние несколько дней, ставшие для меня настоящей ментальной пыткой. Лишь в двух случаях я ощущал себя более-менее нормально: когда медитировал, то есть пребывал полностью