Прикоснись к прошлому. Сборник рассказов. Вячеслав Моисеев

пела себе под нос:

      «Пляшут танец озорной

      Ганс и Грета в выходной.

      Под веселый перепляс

      Сердце радуется в нас15».

      – Я слышал эту песню! – вмешался Эуген.

      – Это всего лишь народная песня, – сказал Сигфрид, ехидно улыбаясь, – где же ее мог услышать маленький дворянин?

      – Я не маленький! – рассердился Эуген, – Я, между прочим, помогал вам во всех взрослых делах, я участвовал в сражении, а вы теперь пытаетесь меня обидеть?!

      – Эуген, ты предал нас – ты остался ужинать с господином, совсем позабыв о нас!

      Эуген вспомнил события вечера, когда после охоты Фалберт посадил его за один стол с собой.

      – А как я должен был поступить? – спросил паж, – Я же не мог отказать синьору.

      Эуген задумчиво почесал затылок, не снимая шляпу пажа.

      Тут послышались какие-то скребущиеся звуки и легкие удары о дверь темницы. В этот момент на кухню вошел Удо. Он услышал эти звуки и крикнул заключенным:

      «Будете скрестись, мы прикуем вас к стенам!»

      А затем сделал несколько медленных шагов к молодым людям и спросил:

      – Как у вас дела? Вы справляетесь?

      Ребята, как один, сделали одобрительный знак головой.

      В ответ на этот жест шут сказал:

      – Если у вас все хорошо, я пойду к синьору.

      После этого Удо ушел.

      – Да, заключенным не позавидуешь, – сказал Сигфрид.

      И Зельде тут же стало как-то не по себе. Ее красивое молодое личико в этот миг исказилось смесью страха и сострадания.

      Эуген тоже вспомнил, как его мать гневно обращалась со слугами, которые тоже были из крестьян. Он их очень жалел и порой не понимал, почему она себя так ведет. И Эугену вдруг стало жалко заключенных крестьян, тем более, что его семья никогда не держала заключенных. Особенно насторожила его фраза, брошенная Удо: «…приковать к стенам».

      Прошло чуть больше года, на улице шел листопад. Фалберт Уолтер смотрел в окно, через которое врывался уличный ветер, а Удо сидел на сундуке. Они расположились в парадном зале.

      – Я невероятно добр, – заключил Фалберт, – Я кормлю восставших больше года, хотя они даже трех дней не заслуживают.

      В этот момент Эуген подходил к двери парадного зала и услышал слова господина, от чего очень перепугался, но переборов себя вошел.

      – Да, вы правы, господин, – согласился шут.

      Услышав разговор, Эуген не решался заговорить о заключенных, но он должен был это сделать!

      – Заключенные требуют еды, светлейший сударь! – воскликнул Эуген.

      Эугену, на тот момент, исполнилось лишь восемь лет, но он уже успел поумнеть за год в замке Уолтер и значительно повзрослеть.

      Господин, услышав слова своего пажа, повернулся к нему и, сердясь, сказал:

      – Как они могут требовать у меня

15

Национальная немецкая песня