Палата 323. Алексей Юрьевич Ханыкин

ихайлович успеет. Вот порог третьего этажа, и парень резко поворачивает в длинный коридор, едва не столкнувшись с медсестрой «Светочкой». Охнув, извинившись, Костя отскакивает назад, обходя девушку стремится вперед. Сердце отбивает ритм ногам, и, казалось, короткий коридор на глазах Кости становится неестественно тягучим, нескончаемым. Провожающая несущегося медика-практиканта Светочка сострадающе вздыхает: не видел парнишка еще смертей в больнице.

      Пролетев коридор за пару секунд, Костя останавливается у нужной палаты почти в самом конце, у окна. Пытаясь отдышаться и вернуть пульс в норму, он прислушивается – тихо. От этого сердце не унимается, а лишь сильнее отбивает басовый ритм, прогоняя кровь по сосудам, подавая знак «заходи в палату, заходи». Сделав еще один глубокий вдох, Костя открывает дверь.

      В палате удивительно светло. От белых стен отражаются теплые солнечные лучи, смешиваясь со светом ламп на потолке, они возвращаются на улицу, улетая куда-то далеко. Владимир Михайлович сидит на стуле в углу комнаты, скрестив руки на груди. Его угрюмый взгляд такой же, как и всегда. Кажется, словно эмоции для него давно забыты.

      – Чего такой запыханный? – спрашивает Владимир Михайлович.

      – Так… время… утекает…

      – Твоё?

      Костя не понял смысла слов врача, потому решил промолчать. Только сейчас он решился посмотреть на противоположный конец комнаты, где, казалось, еще пару секунд назад мозг придумал пустую комнату. Сейчас там стоит всякая аппаратура жизнеобеспечения, недавно приобретенная медицинская кровать, на которой лежит умирающее тело девочки. Она уже не в силах двигаться, и лишь ее тихий хрип напоминает всем не верящим: смотрите, я живу, несмотря ни на что живу!