Почти непридуманные истории. Алексей Владимирович Зелепукин

осада убьёт мое имя завоевателя. Оставив пятно на моей репутации. Зачем давать повод злым языкам шептать за моей спиной?

      – Великий Батухан, штурм города может убить боевой дух твоего воинства. Они все чувствуют этот странный аромат бесстрашиях и презрения к смерти исходящий от этих дикарей. Никто не станет в одиночку нападать на отряд. Никто кроме русов. А вспомни Коловрата. Легенды о нем уже окрыляют новых воинов, алчущих монгольской крови. Они сбиваются в шайки и режут твоих воинов, посыльных. Сея разбой и грабеж. Даже сбор дани с этих мест станет большой проблемой.

      – Значит надо вырвать эти крылья до того, как они оперяться и окрепнут.

      – Я всего лишь старуха в голове, которой иногда звучат странные голоса. И я совсем ничего не смыслю в войне. Но я уже слышу плачь монгольских женщин по павшим воинам.

      – Я возьму Козельск приступом. Так или иначе.

      Хан жестом отпустил прорицательницу. И тут же повернувшись к посыльному, стоящему у входа в шатер, добавил:

      – Скажи орде пусть соберут рабов для хашара.

         * * *

      Трубы и барабаны играли отход. Орда вернулась к юртам у холмов. Уже стучали топоры, пожирая березовые рощи чуть поодаль.

      А солнце покраснев от пролитой за день крови торопилась скрыться за закатным порогом.

      В лучах заходящего солнца одинокий всадник на гнедом жеребце подскакал к воротам города.

      – Эй урусский князь выходи говорить будем. У меня к тебе посланий от сам Великий Батухан.

      Со стены свесилась мальчишечья голова.

      – Не гоже князю с псом посыльным глаголить. Ежели ты не сам ирод Батый.

      Всадник сглотнул обиду, словно больной ложку касторки.

      – Как ты смеешь наглец. Я тебя ....

      Издевательский хохот раздался на стене.

      – Да много ваших нам сегодняшний показывало. Похоронить то всех успели? Хотя дело ваше, нашим волкам будет чем поживиться. Наши свиньи целее будут.

      Посланник покраснел от ярости, но оппонент был вне досягаемости и ему пришлось продолжить, не донести послание хана он не мог.

      – Батухан, оценил вашу храбрость и воинское ремесло и предлагает вам сдаться. Ваша кровь не прольётся.

      – Погоди Волька. Что стоят обещания внука лживого пса? Нашим дедам на Калке тоже обещали жизнь. – голос был зычным и властным. Кто-то из взрослых и одаренных властью вступил в разговор.

      – Запомни сам и передай своему извергу ответ народа Козельского: «Наш Князь младенец, но мы, как православные, должны его охранять, а если надо, то и за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия, главы своя положити за христианскую веру».

      – Мы вырежем всех, до единого. Всех!!! А тебя Волька я рабом сделаю. Всю жизнь ты будешь мечтать о смерти.

      Но защитники стены уже сказали все что нужно. И гробовое молчание в ответ на угрозы было зловещим.

      Траур и погребальные песни звучали в ту ночь над монгольским станом.

      Русские молча хоронили павших,