Закат. Medical Distraction. Николай Кетов

было и не по моей так сказать вине. Пойдемте в столовую, выпьем чаю. Я угощаю.

      –Но…

      –Аргументы не принимаются, мой дорогой!– сказал Фёдор и кивнул на дверь уже опустевшей аудитории.

      Виктор вышел и вслед за профессором пошел сквозь нескончаемую толпу студентов, у которых уже наступил перерыв. Они расступались перед уважаемым преподавателем, а тех, кто не видел, стоя спиной, ласково отводили в сторону. Толпа рассекалась как кромка тонкого весеннего льда, под тяжелой поступью ледокола.

      Все студенты здоровались с Фёдором Степановичем, как будто он был для них голливудской звездой. Хотя само сравнение его со звездой из какого то города было бы не уместно. Гитлера тоже многие знали, но с ним не сравнивают. Поэтому всегда, когда кто-нибудь на выступлении обращался к Фёдору Степановичу «Наша звезда», он искренне оскорблялся и просил его больше так не называть, потому как по его взгляду никто и ничто не вечно в той форме, в которой оно есть сейчас, кроме динамики метаморфоз, происходящих с нами в нащей жизни.

      Однажды он даже шутил, отталкиваясь от картезианства : «Ничто не вечно в динамике жизни, кроме самой динамики». Он неоднократно говорил, что свойства вещей придаются им человеком, и что нет заведомо хороших или плохих вещей. Вещь не может человека спровоцировать на тот или иной поступок, будь то хлеб, оружие или наркотик -человек всегда выбирает сам, что с этим делать. По крайней мере в первый раз. Но выбор он на то и выбор, что его нужно обдумывать.

      Он шел и смущенно кивал головой толпе. Он любил своих студентов, знал что они его тоже любят, но не считал себя достойным их любви, и всегда говорил, что в принципе все ответы и все ситуации есть в «Книге Книг».

      Виктор Сергеевич шел и ему было не по себе, столько людей здоровались с его другом, и столько же людей изучающе смотрели на него, благо Фёдор Степанович вообще мало с кем общался и тем более, редко общение происходило в стенах ВУЗа. Для всех человек, вызывающий у их преподователя неподдельное уважение вызывал интерес.

      Спустившись в столовую и завернув в закуток для преподавательского состава где стояло четыре отдельных стола, два из которых были заняты, Фёдор кивнул на столик в углу. А сам, здороваясь с преподавателями за руку, зашел за стойку буфета. Виктор повесил пальто на спинку стула . В преподавательской столовой, в отличие от обычной были стулья заместо табуреток и на столе всегда пышной стопкой лежали салфетки. Меню же было одинаковым.

      Виктор посмотрел на соседний стол, за которым сидели две молодые преподавательницы, очевидно, аспирантки. И поглядывая по сторонам о чем то живо разговаривали.

      Тут к столу подошел с подносом Фёдор Степанович. И улыбаясь, стал расставлять с подноса чашки и блюдца, которые, кстати говоря были егойными, как и заварной чайник, стоявщий посредине подноса. Фёдор Степанович много времени проводил в ВУЗе и потому имел свой сервиз, пакетированный чай он не признавал, считая его пылью с чайных фабрик которую рабочие собирают с пола совком и веником.

      –На