Священная Книга Тота. Великие Арканы Таро. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма. Владимир Шмаков

гностики навлекли на себя дикую ненависть представителей иудейской традиции, задавшихся целью во что бы то ни стало сделать религию доступной массам. Одержав победу, отцы Церкви, державшиеся взглядов, противоположных воззрениям гностиков, с таким усердием уничтожали все произведения ересиархов, что уцелели лишь немногие отрывки. Так, например, для нас осталась навеки непонятой личность одного из интереснейших деятелей в области религиозных исканий – Симона Мага, по причине утраты не только его главного сочинения «Αποϕασις µεγαλη» («Великое утверждение»[115]), но и работ всех его ближайших последователей. Апологеты Церкви, в особенности Ориген и Тертуллиан, исказили учения гностиков до полной неузнаваемости, до полного абсурда и откровенной бессмыслицы. К счастью, в середине XIX века на Афоне была найдена замечательнейшая рукопись, известная под именем «Philosophumena»[116] (подлинное название – «Κατá πασῶν αιρέσεων ἔλεγχος» – «Изобличение всех ересей»), автором которой является епископ Ипполит. Это произведение было издано в латинском переводе в Геттингене, под наименованием «St. Hyppolyti episcopi et martyris Refutationis omnium haeresium librorum decem quae supersunt»[117]. Можно сказать, что именно из творения Ипполита почерпнуты почти все сведения современной исторической науки о гностицизме и истинном характере работ его представителей. Бессмысленные бредни, приписываемые гностикам ревностными апологетами, под могучим воздействием истины, сохранившейся в первозданной чистоте на пути стольких веков, благодаря добросовестности Ипполита предстали как блистательные творения философского гения.

      Наряду с гностиками на весьма почетном месте стоят неоплатоники, сходным образом сочетавшие в своих системах арийский и семитический гений. Но если гностики заимствовали из иудаизма главным образом его экзотерическую сторону, а эзотерические идеи черпали из арийского мира, то неоплатоники, наоборот, питались главным образом эзотеризмом Иудеи. На основании таинственных сокровенных учений Египта и Иудеи неоплатоники воскресили вместе с гностиками величие древности. Дионисий Ареопагит открыто стремился воссоздать великое учение Гермеса; неоплатоники – Филон, Плотин и Порфирий[118] – и доныне озаряют нас светом своего гения через столько минувших столетий.

      «Неопифагорейство явилось образчиком синкретизма, видевшего во всех религиозных традициях Эллады, Фракии, Финикии, Египта, Сирии, Малой Азии, Ирана, Индии лишь разные формулы Единой Истины, непознаваемой для толпы, но доступной чуткости отдельных высоких сознаний, укрепленных особым Посвящением»[119].

      Творения святых отец~ христианской Церкви[120] освещают самые глубокие философские вопросы, и мои современники глубоко виноваты в том, что игнорируют наследие патристики. Иоанн Златоуст, Макарий Египетский, Василий Великий, Климент Александрийский и весь сонм христианских подвижников, изречения которых собраны в «Добротолюбии»

115

«Великое изъяснение» (греч.). (В переводе Владимира Соловьева).

116

«Философские рассуждения» (лат.).

117

«Св. Ипполита, епископа и мученика, обличение всех доселе известных ересей, в десяти книгах» (лат.).

118

Насколько неоплатоники прониклись древним эзотерическим знанием, явствует хотя бы из того факта, что некоторые авторы считают их едва ли не основателями всей средневековой мистики и магических наук. См., напр.: «Histoire et Traite des sciences occultes»[1233] par le comte de Resie. Paris, Louis Vives, libraire-éditeur, 1857. Tome II, pp. 9–11.

119

Ю. Николаев. «В поисках Божества. Очерки по истории гностицизма». СПб., 1913. – Киев, «София», 1995. С. 21.

120

Из книг на русском языке о мистицизме первых веков христианства см., напр.: П. Минин. «Главные направления древнецерковной мистики». Сергиев Посад, 1916.