DELETED. Катерина Кюне

корила себя за то, что не могу или больше получать, или меньше тратить. Ещё и родители постоянно подпиливали в этом и без того тонком месте. И Алекс наверняка сказал бы:

      – Здесь нет никаких её вещей, здесь всё куплено на мои деньги!

      И для меня это прозвучало бы как публичное разоблачение. На следующий день после операции «вынос вещей», Алекс прислал бы мне письмо именно с таким посылом. «Решила уходить? Хорошо, – начиналось бы оно. – Я тут подсчитал сколько денег на тебя истратил за то время, что мы жили вместе – получилась кругленькая сумма. Так что верни мне мои деньги и после этого можешь делать что хочешь».

      Но в тот день, когда мы с Инной выносили вещи, всё прошло без осложнений. Алекс всегда садился в метро на одной и той же, ближайшей к квартире станции. Чтобы наверняка не столкнуться с ним, мы вышли на следующей и подобрались к дому с тыльной стороны. Проводной телефон в квартире не отвечал: Инна перезванивала три раза.

      Почему-то страшнее всего было ехать в лифте. Я нажала на кнопку десятого этажа, и двери не закрывались целую вечность. Потом металлические челюсти медленно-медленно поползли навстречу друг другу. Наконец они сомкнулись, но лифт стоял бездвижно ещё, наверное, минуту, прежде чем тронуться.

      Когда лифт затормозил на седьмом этаже, я вся сжалась, ожидая, что сейчас двери откроются, и я увижу Алекса. Но на площадке стояла женщина в лёгком цветастом платьице, домашних тапочках и с блюдом в руках, явно направляющаяся в гости к кому-то из соседей сверху.

      В квартире Инна хотела помочь мне с вещами, но я попросила её постоять на стрёме у окна, чтобы меня не трясло от ожидания звука ключа, вставляемого в замочную скважину. Конечно, мы заперлись изнутри на защёлку, но что делать, если Алекс станет ломиться в дверь?

      Впопыхах я кидала в рюкзак всё, что попадалось под руку, ещё кое-что рассовала по пакетам… И вот мы опять в лифте. На этот раз вероятность столкнуться внизу с Алексом была действительно высокой. Но почему-то было уже не так страшно. Может, я просто устала бояться.

      В вагоне метро в животе у меня словно что-то лопнуло, и распирая изнутри, меня залил эйфорический восторг. Всё оказалось так просто! Я на свободе! А мне месяцами, годами мерещилось, что я увязла в какой-то чёрной трясине, из которой невозможно выбраться. Я обнимала рюкзак, пакеты лежали на коленях у Инны. Время от времени я улыбалась ей шалой улыбкой, и она устало улыбалась в ответ.

      Пара недель растянулась на два месяца, за которые я немного успокоилась, раздобыла номер хорошего психотерапевта и прочитала бесчисленное количество статей о том, как выйти из деструктивных отношений.

      В конце концов Инна решила съехаться со своим Антоном, и мы совершили взаимовыгодную рокировку: я заняла комнату, которую раньше снимал Антон, а он унаследовал мой цветастый широкий стул из тесной кухни, на котором, сложив ноги по-турецки, я любила проводить вечера в последние два месяца. Я устроилась в книжный магазин и вместо дорогих сеансов психотерапии стала одну за