Висталь. Том 2. Текелински

всегда выживал, ступить на губительный путь.

      Всякий путь – стремится к собственному выпрямлению…, и идущий по нему, всегда хочет идти прямо, привычной и предсказуемой дорогой. Но самый ближайший путь к неизбежному концу, именно прямой путь…, и всякий такой путь быстро приводит к пропасти…, и выжить здесь, наиболее продолжительно, способен только тот, кто в силах повернуть на этом пути, на девяносто градусов, и пойти туда, куда поведёт его собственная интуиция. Прямой путь – губит быстро каждого, кто встаёт на него, вне зависимости от характера этого пути. Гибкость, и не закостенелость, это та Терпсихора сознания, которая спасает, и приводит путника, пусть и к большим страданиям, но и к счастливым переживаниям…, и в действительности, к по-настоящему благостным садам.

      Я живу здесь, уже почти тринадцать лет. И может показаться, что я оторван от мира. Но на самом деле, я живу в центре этого мира…, и всё остальное, есть лишь суть периферия. Настоящая личность не приспосабливается, не подстраивается под условия окружающего мира, но создаёт его по собственным лекалам, в соответствии собственным возможностям, и в связи со своими потребностями и желаниями. Воссоздать себя, как центр мироздания, как та точка, откуда собственно, расходятся лучи реальности…, вырасти из песка, словно «Колос Родосский», и оглядывать с высоты птичьего полёта мир, делая его желанным и полезным себе, даже со всей его враждебностью…, – враждебностью, прежде всего. Ведь на самом деле, полезность враждебности, куда полезнее благонамеренности и снисхождения, для всего становящегося и крепнущего. Без этой враждебности, на земле царствовало бы, всё разлагающееся, и деградирующее.

      Я ловлю в море рыбу на своей лодке, и акулы боятся меня, не подходя ближе, чем на десять локтей. Что они чувствуют, что они осознают, – знает только бог. Я никогда ничего не делал для этого, но их невероятный инстинкт подсказывает им, что ко мне подходить близко, очень опасно! И они кружат вокруг, не переходя границ дозволенного.

      В связи с этим, я вспоминаю бессмертное произведение Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». И меня охватывает гордость, и причастность, к чему-то по настоящему возвышенному, и достойному. В такие минуты, я ощущаю настоящее счастье! И даже «Морской волк» Джека Лондона, как метафора жизни моего приятеля, отходит на второй план, и превращается в лишь игру, в которой кто-то принимает правила, а кто-то нет.

      Но и в том, и другом случае, побеждает на самом деле, как правило тот, кто правил – не принимает…, и не играет на поле своего сильного соперника…, а создаёт свои правила, и, повернувшись на девяносто градусов, смешивает все карты противника, и выводит сражение на своё поле, принимая бой на собственных резервациях духа.

      Мир – ещё никогда не сидел на одном стуле, и жизнь ещё никогда не была прямолинейна, и предсказуема… Каждый день приносит новые, небывалые обстоятельства…, и ты должен угадывать, как тебе поступать, невзирая на предыдущий опыт, но лишь опираясь на него одним костылём. Каждый новый день – это