Ничем не интересуюсь, но всё знаю. Виктория Токарева

маячит эра ремонта. Научатся выращивать запасные органы – и человека начнут ремонтировать, как машины на станции техобслуживания. Заменять старые, изношенные части на новые.

      Это, конечно, из области фантастики. Но и самолет когда-то был фантастикой (ковер-самолет), а теперь это средство передвижения. И страшно представить себе, что когда-то передвигались на лошадях.

      Однажды моя внучка-школьница приехала ко мне на выходные. Ей задали внеклассное чтение. Надо было прочитать «Муму» Тургенева и «Кавказский пленник» Толстого.

      Моя внучка ленилась читать и требовала, чтобы я прочитала сама, а потом пересказала ей близко к тексту. Я не смела ей противостоять, хотя это неправильно. Я вообще не умею воспитывать детей, проявлять строгость. Идти на поводу легче, чем противостоять.

      Я стала читать «Муму». Довольно скучное произведение, как и весь Тургенев, но оно отражало быт и нравы того времени.

      Моя внучка должна была написать отзыв о прочитанном. Она написала так: «Герасим был очень приятная особа».

      Я сказала:

      – Приятная особа – это дама из высшего общества, фрейлина при дворе. А двухметровый глухой, мычащий мужик – это совсем другое и требует другой характеристики.

      – Какой?

      – Сначала я за тебя читала, а теперь должна за тебя писать.

      – Ладно, – согласилась внучка. – Я не буду писать.

      – А как же задание? – встревожилась я.

      – Дурак этот Герасим. Пошел и утопил любимого щенка. Я бы на его месте забрала собачку и ушла от барыни. Щенок лучше барыни. Почему нужно подчиняться плохому человеку?

      – Тогда было другое время, – объяснила я. – Крепостное право.

      Дальше настала очередь «Кавказского пленника». Герои рассказа Жилин и Костылин были взяты в плен и сидели в одной яме. Что значит сидеть в яме? Пленные там ели, спали и ходили в туалет. Скотское существование. Но они не утратили уважения и обращались один к другому на «вы».

      От рассказа веяло гениальностью. Что такое гениальность? Это особая энергия, которая завораживает и подчиняет.

      Гениальность требует служения, поэтому Лев Николаевич писал всю жизнь и создал несметное количество страниц. Ему было не трудно. Душа не могла насытиться. Так мать обслуживает своего родившегося ребенка.

      Я достала девятый том Чехова.

      Чехов беспристрастен. Он на стороне природы, а природе все равно, что происходит, – убийство или зачатие. Пусть каждый сам выбирает, чем ему заняться – первым или вторым.

      В юности Чехов – мой Бог. Но возраст меняет сознание. То, что раньше потрясало, кажется наивным.

      Я начинаю читать повесть «Рассказ неизвестного человека». Улетаю в пространство рассказа. Все так же, как и прежде, Чехов по-прежнему мой Бог.

      На моей прикроватной тумбочке лежат очки и второй том Сергея Довлатова. В этом томе мои любимые сочинения: «Зона», «Заповедник», «Наши».

      Сергей Довлатов умер в сорок девять лет. Чехов – в сорок четыре.

      У Антона