290 миллионов лет назад и далее. Николай Пономарев

нам ночевать здесь. До заката около четырёх часов. Старушка Земля – не такая и старушка, вертится будь здоров! Нам нужно найти источник воды и хворост. За ночь тут не успевает выстыть, как в наше время, но без костра будет некомфортно. Арнольд, оставайся с роботом, а мы спустимся в долину.

      – А почему я? – пробасил Арнольд.

      – Потому что только ты сможешь правильно смотать верёвку, – пояснила Жанна, – давай, не стой.

      Дядя Саша, Жанна и Лиза шли вниз, туда, где зеленели деревья нескольких видов. Самые высокие сероватой корой напоминали ели, но их крона была похожа на кухонные ёршики. Другие, с длинными тонкими стволами, смахивали на рябины-переростки с пучками длинных листьев. Третьи были как молодые дубы, но с листьями-веерами. Подлесок оказался завален опавшими или сорванными ветром ветками и жухлой листвой. Группками там рос папоротник, похожий на тот, что бывает в школьных кабинетах. Кора стволов снизу была покрыта мхом.

      У первого же дерева, росшего у каменной осыпи, дядя Саша выломал ветвь, спугнув насекомое размером с ладонь. Взмахнув широкими чёрными крыльями, оно зависло над ними, слегка вращая головой, чтобы рассмотреть невиданных существ. Вокруг головы, похожий на дополнительные крылья, возвышался сетчатый высокий воротник, а сзади развевались длинные парные нити-церки – ни дать ни взять палеозойская королева.

      – Это палеодиктиоптера, она тут столовалась, а я спугнул, – пояснил дядя Саша. – У неё колющий хоботок, но для человека она абсолютно безопасна, питается соками семязачатков пельтаспермов вроде этого, – дядя Саша постучал ветвью по стволу небольшого деревца с листьями папоротника на месте кроны.

      С дерева на него удивлённо посмотрели ещё несколько паледиктиоптер, но взлетать не стали. Дядя Саша аккуратно взял одну за толстое мохнатое брюшко, и она недовольно застрекотала крыльями, пытаясь освободиться. Подёргала лапками и присмирела – чего зря вырываться. Дядя Саша показал насекомое Жанне, но ту почему-то оно не восхитило. Она только спросила:

      – Это хоть есть можно?

      – Кому что, а Жанне – обед, – сказал дядя Саша, очищая ветвь от листьев и превращая её в удобный посох. – Впрочем, я думаю, что эта – съедобная.

      И отпустил добычу, которая, несмотря на угрозу превращения в пищевое насекомое, взлетать не торопилась, а лапками забавно прочищала свой сетчатый воротник. Потом наконец она нехотя полетела к подругам.

      – Обед – это, скорее, к Арнольду, – ответила Жанна. – Но, между прочим, дело к ужину, а у нас ребёнок голодный. Лиза, ты проголодалась?

      – Нет, – соврала Лиза, хотя сейчас она съела бы если не палеодиктиоптеру, то старое печенье со станции. Но больше всего хотелось пить. Хорошо, что было не особенно жарко.

      – Попробую что-нибудь найти, – сказал дядя Саша и как ни в чём ни бывало продолжил: – Обрати внимание, – показал он Лизе на деревья-ёршики, – вот вальхия, а это, с листьями-веерами, – древний родич гинкго, их тут немного. Ух ты! Это же уфадендрон. – Дядя показал на метровое растение, напоминающее высокий голый кактус с редкими хвоистыми листьями в верхней