Голая королева. Татьяна Гармаш-Роффе

вы, господин хороший, тоже небось книжки читаете?

      – Да где уж мне, Мария Сергевна, мне некогда, мне вот спать – и то по ночам не дают.

      – Это верно, работа у вас такая незавидная… Вы не думайте, я не против книжек. Я и сама телевизор люблю смотреть, серии разные… Только ведь они навыдумывают там с три короба, а девушки молоденькие им верют… А потом, в жизни, – раз, и все по-другому! Вот и делают они глупости, молодые, потом сами же горько плачут…

      – Платье какое было?

      – Лиловое… С открытой спиной, длинное. Куда в нем бедные будут ходить?!

      – Когда вы последний раз видели эту сумку?

      – Да вчера же! Когда уходила, в шесть часов. Я перед самым уходом отнесла в гардеробную к хозяйке поглаженные вещи. Сумка еще была на месте.

      – А сумка сама – какая она?

      – Да это всего-навсего большой пластиковый пакет, из магазина какого-то. Что-то там было написано – не помню, не по-русски было. Вишневого цвета.

      – А из ее ручных сумочек можете мне сказать, какой не хватает?

      – Могу. Я их чищу иногда, кремом натираю…

      Они спустились в прихожую, и Мария Сергеевна перебрала все сумки в шкафу.

      – Темно-синей нет. С белой каемочкой.

      – Кожаная?

      – А как же! У хозяйки все кожаные, хорошие, дорогие.

      Кис сделал пометки в своем блокноте. Вернувшись в спальню Алины, Кис указал на ящички туалетного столика:

      – Где хозяйка обычно хранит свои документы?

      – Я что, по-вашему, по ящикам лазию?

      – Что вы, Мария Сергеевна, я вовсе так не думаю! – поспешил ее заверить Кис. – Я просто предположил, что вы иногда и внутри пыль протираете…

      – А ведь верно, – удивилась она. – Протираю, редко, но протираю. Внутри-то не очень пылится… Вот в этом, – указала она на средний, – я там как-то паспорт ее видела.

      Алексей покачал головой. Что бы там ни видела Мария, теперь там паспорта не было. Вчера Алина ездила записываться в библиотеку… Значит, брала с собой паспорт. На место не положила. Следовательно, ушла с ним?

      – Скажите мне, Мария Сергеевна, вы, когда мусор из корзинки у хозяйки выбрасывали, не обратили внимания на какие-то особые конверты, записки, письма? Ничего не запомнилось?

      – Да я не разглядываю, на что мне? Выбросила – и чисто, и все дела. Один раз только запомнила, потому что удивилась: уж больно мелко она его изорвала.

      – «Его»?

      – Письмо, так я думаю.

      – Свое или чужое?

      – Так я вам сказать не могу с точностью, а думаю, что чужое. И вроде не разобрать ничего, а все же будто почерк не Линочкин. Крупный какой-то. А Линочка пишет маленькими буковками, аккуратненькими…

      – Давно это было?

      – На Пасху. Я запомнила, потому что с праздником ее поздравляла, – на Пасху-то я не работала, выходной, но я ей яички принесла, сами разве ж покрасят! Куличик тоже… А она вроде грустная, даже сердитая какая-то. Я так и запомнила: рассердилась она на письмо, стало быть, вот и разорвала.

      Странно, что секретарь ничего