Дневник разведчицы. Дарьяна Калнаускене

Природа. Он изливается, судорожно меня подбрасывая и гортанно трубя, и его глаза становятся беспомощными и детскими. Бессильно рухнул подо мной и вдруг улыбнулся, светло и счастливо. А я держу, не отпуская, чтобы длить и длить миг нашего единства.

      Через 10 минут курит, равнодушно стряхивая пепел в окно. Я не люблю табачный запах, и он это знает, но ему плевать. Поправляю платье и приглаживаю волосы, глядя в водительское зеркальце. Трусики лежат в сумочке. Ему в мессенджер приходит очередное сообщение, я усмехаюсь. "Сегодня спешу, выйдешь тут", – говорит без тени извинения, глядя в телефон. Делаю вид, что мне всё равно, хотя сейчас его ненавижу. Бегло целуемся и он отчаливает, наехав колесом на лужу и оставив меня на потресканном асфальте стоянки. Кажется, соседние машины надо мной смеются, злобно улыбаясь бамперами. Через пару недель Тадеуш мне снова напишет. Или я ему.

      14 июня, четверг

      Отправила Саше СМС, он не ответил. Может, телефон не работает? Скорее всего, с бабой, потому и молчит. А может, за те недели, что мы не виделись, к нему приехала жена? Он про неё мало рассказывал, но уже вижу наряженную куклу с пухлыми губами. Эту клубную тусовщицу и любительницу дорогих путешествий. Уж мог бы мне ответить, я бы поняла, не дура. А молчать – хамство, у нас в Латгинии так не принято.

      Звонила сыну, но он занят: готовит своих второклашек к экзамену. Сын – вот лучший мужчина моей жизни. Из всего мужского населения Земли он единственный, кто хочет мне добра, ничего не желая взамен. Но он давно живёт сам, и почти всегда на работе. Надо с ним как-нибудь поужинать.

      15 июня, пятница

      Договорились с Альфредом на 5 вечера, и я этого не люблю: под вечер от него частенько слышу запах, знакомый в наших краях. Вот и сегодня: положил руки на руль и косит под серьёзного парня, а от самого несёт перегаром. Или вчера пил, или сегодня с утра тяпнул. Конечно, понимаю его семейную ситуацию. Знает, что рано или поздно придётся что-то решать, а долгое ожидание лишь усугубляет финал. Но как он ездит выпивший за рулём? Боюсь, это плохо кончится.

      Шеф сказал, что Саша "Трубачёв" устроил скандал на всю Латгинию. Оказывается, у русского есть хороший знакомый на американском телеканале. На прошлой неделе тот делал репортаж про политбеженцев из России, и вставил туда Сашу: дескать, плохая Латгиния не даёт убежище хорошему журналисту. Теперь это прошло в американском эфире, у нас поднялся переполох, ведь убежище "Трубачёву" вроде как положено. Но тут неувязочка: и мы, то есть военная контрразведка, и Служба госбезопасности – против. "Трубачёв" не только знакомится с военными и говорит по-латгински, но и втирается в доверие к другим беженцам. Как только новый беженец приедет к нам, он сразу идёт пить с ним кофе. Для чего? Впрочем, официальных документов СГБ никуда не прислала. А потому Миграционная служба оказалась крайней. Я теперь единственная, кто может помочь и Миграционке, и СГБ.

      – Погуляйте, поспрашивай про военных и беженцев, полюби мальчика. Надо из