Дневник разведчицы. Дарьяна Калнаускене

переедет машина". Вот какой у меня сын.

      Помню, в 12 лет сказал, чтобы я не указывала, потому что всё будет решать сам. Очень злился, когда спрашивала о делах. И много ел. Жили мы бедно, в театре платили гроши, так что я почти всю еду отдавала ему. Приготовлю гречку, сын её слопает, а я сижу голодная. Но об этом не рассказывала Никасу до сих пор: не хочу, чтобы чувствовал виноватым. Когда мужчины давали деньги, было проще, но долго рядом никого не держала. Зато Никас был постоянен: в 14 лет заявил, что хочет быть учителем. Сказал как отрезал, и сделал как сказал. Крутой, как его отец.

      В пединститут поступил без блата, учился на "отлично". Но после института ему пришлось тяжко: в Сильвине мест не было, искал работу по деревням. Поскитался, нашел местечко, но когда человек талантлив, провинция для него – тюрьма. Я видела тоску в его серых глазах. И тут мне встретился Альфред, не бывает в жизни совпадений. Я их с Никасом познакомила, но что Альфред из военной контрразведки, Никас не знал. Мы иногда встречались в кафе, ели-пили, Альфред спрашивал у сына всякую чепуху. Потом все вместе мотались на шашлыки под Вяженапас, потом они вдвоём ездили на рыбалку. А позже, на квартире, Альфред расспрашивал меня дотошно, словно сварливая бабка своего доктора.

      Помню, они начали перезваниваться: "ты уже? А когда?". Но в чём там суть, не знаю, хотя любопытно. В итоге Альфред предложил Никасу посотрудничать, но для сына это не было новостью! Он умный человек и давно всё понял, а в умении понимать он почти мистик. Случилось это в октябре, в парке, где ларьки смотрели витринами, задраенными железом. Мы сидели за пыльным столиком среди стареющих деревьев. Земля остывала, кругом не было ни души, только жёлтая листва и глубокая синева неба. И Альфред говорит, мол, нормальный ты парень, нам такие нужны, и мама у тебя прекрасная. А Никас так деловито отвечает: "понимаю". Обещал подумать. Потом Альфред устроил его учителем в самую престижную школу Сильвина, и за это буду благодарна командиру всю жизнь. Впрочем, тут нет долгов, лишь простая человеческая признательность.

      Про мою работу сын знает, но мы эти темы не трогаем, ведь и так всё ясно. Вечером позвонил извинился: занят, ужина не получится. Ночевать поехала домой. Саша вздохнул, но отпустил молча. Вижу, ему это не очень нравится. А дома муж стал нежным, как весенняя фиалка: бегает на цыпочках, даже салат сам приготовил. Рассказала, что не вышло ужина с Никасом, но Арумас вдруг загорелся: "завтра сделаем семейный ужин. Пусть Никас приезжает, я всё куплю на рынке". Что с ним стало? Не пойму.

      29 сентября, суббота

      Проснулась, муж на рынке. Напарила котлет. Сделала побольше, чтобы ещё Саше отвезти. Салон добросовестно прогуливаю: директор уехал, а срочных дел нет. Муж вернулся, но с продуктами притащил букет роз! Поцеловал в щечку: "ты же знаешь, что люблю тебя". Лет 10 не слышала этих слов от латгинца! Если с женщиной воевать, она способна уничтожить армию врагов, растерзать всё живое и не оставить камня на камне. Но букет способен её покорить и сломить, интересные мы создания. Поцеловала Арумаса тоже.

      С