Сущник. Михаил Сизов

используют все маги. Знали также, что Ньютон штудирует труды придворного белого мага Джона Ди, который оставил после себя в Англии самую большую научную библиотеку. Влиянием Ди объясняли позже ересь арианства, в которую будто бы впал великий механик.

      Взявшись за Джона Ди и прокручивая его жизнь, полную необычайных приключений, Марк забыл о времени. Этого весьма образованного англичанина не раз обвиняли в ереси, чародействе и некромантии, и небезосновательно – чего стоит одно только вызывание из тонкого мира ангелов и вступление с ними в контакт с помощью нумерологии. Маг считал, что будущее человечества – в свободном перемещении между тремя слоями бытия, и что это возможно благодаря каббалистической, алхимической и математической мудрости. Рано или поздно, утверждал он, «охема», то есть тело души человека, отделится от материальной субстанции, ибо «стрекоза не должна печалиться о судьбе хризалиды», о судьбе своей опустевшей куколки.

      От церковного осуждения этого белого мага неизменно спасало покровительство английской королевы. И дело было не только в гороскопах Джона Ди, которые удивительно точно сбывались для неё, и прочих важных услугах, – например, магической защиты от подброшенной куклы королевы, проколотой булавками. А ещё в том, что Ди служил её личным шпионом. Много путешествуя по Европе, бывая при монарших дворах, маг посылал королеве агентурные донесения, подписывая их условленным шифром «ОО7». В каббале, которую практиковал придворный маг, цифра 7 выражала конец плодотворного процесса, победу. А победы Джон Ди, разумеется, желал своей родине – островной стране, которая, по его мысли, должна превратиться в мировую империю и сыграть особую роль в истории человечества. Когда разразилась война между протестантской Британией и католической Испанией, агент «007» был послан ко двору императора Священной Римской империи, чтобы склонить того к нейтралитету. Испанский флот, Grande Armada, был разбит, после чего песнь «Rule, Britannia!» – «Правь, Британия, морями!» разнеслась по всей планете, и Британская империя стала быть.

      С придворной обстановкой Джон познакомился ещё в детстве – но со стороны кухни. Отец его, мелкий торговец, надзирал за поварами и нарезанием мяса за столом короля Генриха VIII. Возможно, подросток переживал на этот счёт, ведь сам же отец рассказывал, что в их роду были короли Уэльса, и вообще их кельтская фамилия «Du», которая с валлийского языка переводится как «чёрный», уходит в глубочайшую древность, к мудрецам друидам, чьё тайное знание было сильнее власти королей и императоров. В 1542 году этот высокий, худощавый юнец с ясным, румяным лицом поступил в кембриджский колледж, где особый упор сделал на изучении греческого – языка Евангелия и математики, языка всех наук. Там же неожиданно для себя увлёкся механикой. Дважды, ещё будучи студиозусом и сразу по окончании колледжа, он съездил на материк – в Антверпен, Брюссель и Париж. Эти поездки имели два важных последствия. В Нидерландах Джон подружился с великим картографом Герардом Меркатором, изобретателем