13 лет назад мне будет 13. Анастасия Суховерхова

к добру, любви, счастью…»

      Я такой человек, что не люблю ковыряться в чужой жизни, узнавать что-то, хотя достаточно любознательна и пронырлива. В старших классах занималась в кружке юного корреспондента. В кружке у меня у единственной не было компьютера, и все свои заметки я писала от руки, так же и сдавала их главному редактору, а ещё и уходила с занятий раньше всех, чтобы домой приехать пораньше, приготовить ужин и успеть к началу «Пусть говорят». Писала небольшие заметки для межшкольной и экологической газет, так же активно писала сказки, рассказы и стихи. Вообще, когда я встретила того писателя, моя жизнь во многом изменилась и я сама изменилась, но после его предательства жизнь и перевернулась. Никогда не забуду тот день, когда узнала о себе неприятную вещь, которая обсуждалась за моими плечами целый год, но я об этом ничего не знала. Борис Николаевич рассказал одной женщине, которая являлась членом нашего литературного кружка, что якобы я у него украла золотое широкое кольцо, которое не выпускают в наше время.

      В семь лет меня уже обвиняли в воровстве, и чувство было немного похожее, но сильнее, ведь я любила этого человека. А тогда меня тоже обвинила преподавательница танцев в музыкально-театральной студии «Хобби центра», что якобы я что-то украла со стола, но она сама так и не поняла, что. Эти мысли её постигли тогда, когда я прятала в рюкзачке, состряпанную мамой, вафлю и незаметно кушала её, когда преподаватели занимались с другими детьми. Я не хотела, чтобы это кто-то видел, и когда заметила, что преподавательница идёт в мою сторону, я быстро спрятала вафлю в карман рюкзачка, а она подумала, что я взяла что-то со стола и раскричалась на меня. Я сказала, что ничего не брала, она не стала проверять меня, но для меня это было большой трагедией. После занятий бабушка забрала меня домой, всю дорогу я молчала, а дома резко расплакалась и рассказала всё маме, та меня немножко поругала за то, что я не сказала сразу об этом бабушке, чтобы она на месте там разобралась. Мы с ней вернулись в детский центр, бабушка поговорила с преподавателем, та даже извинилась, но в студию ходить я больше не стала. Она даже частенько встречала меня в центре на других кружках и звала обратно к ним в студию. Да, мне нравилось там заниматься, я там играла в спектакле «Муха Цокотуха» пчелу, роль моя пусть была не главная, но основная и ведущая. Ещё я там занималась хореографией и рисованием, а потом меня мама ещё записала на бальные танцы и в бассейн. Правда рисование и бальные танцы я потом оставила, потому, что время с кружками, на которые я хотела ходить больше всего, совпадало с другими. Помню, наша танцевальная студия открывала футбольный матч, мы выступали на настоящем футбольном поле, и сам танец был необычным, там использовался парашют, из-под которого мы выскакивали и танцевали. Мы много выступали и танцевали, но у меня не было ни одной фотографии, а только воспоминания, потому что мамина подруга Инесса не давала нам фотоаппарат, а больше спрашивать было не у кого, поэтому иметь свой собственный фотоаппарат была наша общая