Когда сбываются мечты. Владa Андреева

слезы.

      «Тетя Оля сказала, что нечего на всяких подруг внимание обращать».

      «Правильно сказала. Мало ли у кого чего. На себя смотреть надо».

      «Да. Только мамка разозлилась, сказала, что тебе хорошо, тебе родители помогают. И детей одевают и тебя. А ей никто не помогает».

      «Как же никто? Я постоянно денег вам даю. Все лето каждый выходной за ягодами хожу: сначала за земляникой, потом за черникой. Труд-то какой!», – удивилась Валя.

      «Она еще говорит, что дядя Дима тебе целых сто пятьдесят тысяч дал, а ты даже не поделилась, все себе заграбастала. Теперь живешь как буржуйка с газом, хотя все в деревне печку топят».

      «Вот так здорово живешь! Так мне дядя Дима на газ деньги-то и дал. И не мне даже. Это и его дом. Точнее, он всех троих: дяди Димы, папы твоего и дяди Пети. Вот дядя Дима с Севера, может, вернется и жить здесь будет. Так что это он не мне деньги дал, а себе, вернее всем нам».

      «Я понимаю, баб. А мама этого и боится».

      «Чего боится?», – не поняла Валентина.

      «Что дядя Дима вернется. Так, когда ты умрешь, дом можно продать, а деньги поделить. А если он вернется, то дом не продашь. Будет он тут жить».

      «Господи, ужас какой-то! Что у тебя в голове?»

      «Это не у меня. Это они так говорят».

      «Знаешь, что я тебе скажу. Ты, конечно, взрослый уже, но не все еще понимаешь. Тебе вообще нужно поменьше уши греть, когда взрослые разговаривают. Взрослые они много чего говорят, но это совсем не значит, что так оно и есть. Чего только в пылу не скажешь. Папа у тебя замечательный: добрый, семейный, вам с братьями, сколько времени уделяет, хоть и работа тяжелая. И мама хорошая. Ей просто тяжело с вами. Шутка ли 5 мужиков!»

      «Почему пять?», – удивился Влад.

      «А клочкастого – то забыл?», – засмеялась Валентина.

      Влад тоже засмеялся.

      «Ладно, оставим их пар выпускать, пойдемте лучше гулять. Бог с ними со всеми. Где ребята-то? По углам сидят? Зови всех, пошли крепость строить. Снег смотри какой хороший». Влад умчался, весело подпрыгивая.

      Дверь снова скрипнула. На этот раз на пороге стоял Лешка.

      «Мам, Ты того… Этого… Ну, в общем, не обижайся. Не со зла она, у нее просто настроение сегодня…»

      «А я и не обижаюсь. Не мне с ней жить. А вот ты как такие выходки терпишь? Разве можно свое настроение на детях вымещать? Это последнее дело. Уж чего только у меня в жизни не было, но разве я так себя вела?»

      «Мам, ну чего ты начинаешь? Такая она».

      «Эх, сын…Не она такая, а ты такой…Ладно, еще раз повторю, твое дело, нравится тебе так жить – живи, но детей не обижайте. Все. Мы с детьми гулять пошли. Зачем они в деревню приехали? Уж явно не для того, чтобы дома сидеть и вашу ругань слушать. Славку тоже с собой беру!», – безапелляционно добавила Валентина.

      Пока одевались, к ним подошла Ольга. Она, старательно делая вид, что ничего не случилось, начала помогать Валентине одевать и обувать детей. Было видно, что Ольга переживает.

      «Валентина Петровна», – начала она, – «Не обращайте на нее внимания. Пироги очень даже вкусные.