Оседлавшие рхара. Роман. Дина Клопова

раба. На черном поясе висело оружие, о котором он только слышал, но никогда прежде не видел. Это было нечто среднее между кинжалом и укороченным копьем. Лезвие, длиной от локтя до кончиков пальцев, по форме напоминавшее копье, было искусно украшено гравировкой. Оплетенное древко по длине было вполовину короче лезвия. На конце висели две кисточки. Несбалансированное, трудное в обращении, но смертельно опасное в умелых руках оружие носило гордое имя тхинак.

      Вождь, видимо, не слышал о таком. Или был всецело поглощен изучением самой девушки. Нахрак просто пожирал её глазами. Раэль с сожалением вздохнул – ненасытный вождь кочевников, после победы, на несколько дней забудет о его существовании. Потом он взглянул на Льдоглазую – та была спокойна и невозмутима, как кусок замороженной стали.

      – А мне никто не говорил, что северные женщины настолько хороши, – облизнулся нахрак.

      – Не вижу рвения к победе, могучий нахрак, – съязвила северянка. Тот обнажил свой кинжал.

      – Постараюсь не испортить тебе ничего, – сказал нахрак и напал. Объективно, у северянки не было никаких шансов, и Раэль зажмурился, вслушиваясь в вопли возбужденной толпы кочевников. Спустя несколько мгновений наступила гробовая тишина. Раэль осторожно приоткрыл глаз, и сердце его заколотилось. Могучий нахрак стоял на коленях с запрокинутой головой и лезвием тхинака на шее. Раэль посмотрел на северян, те довольно улыбались, как будто не ожидали другого исхода. Один из них заметил его взгляд на себе и подошел.

      Последним, что слышал этот худощавый, истекающий кровью раб, были слова нахрака:

      – Теперь Льдоглазая его госпожа!

      – Моя госпожа была так бесстрашна, – нечаянно вслух произнес Раэль.

      – Когда-нибудь я все же отрежу тебе язык, – вздохнула она.

      Выкупив сородича из рабства, Эсгель со своими воинами тут же отправилась в путь. Полумертвого северянина Наэль укутал в её хенсай из кожи рхара и посадил перед собой на коня, дабы тот не упал. Они никогда не брали с собой много одежды, а после нескольких сражений на южной границе всякая не надетая тряпка была пущена на бинты. Наэль предложил свой холщевый хенсай, но им предстоял долгий путь на север, и оставлять кого-то из своих полуголым ей показалось не разумным. Гаэль тщательно обследовал нового товарища и заключил, что тот будет жить, и даже не будет калекой. Ингаэль и Вараэль так и не смогли снять с него кандалы – те были наглухо запаяны, поскольку рабы и умирают рабами. Эсгель пообещала подумать над этим по возвращении в столицу.

      На вторые сутки путешествия бывший раб пришел в себя и в ужасе обнаружил, что северяне спали все вместе в одном шатре. И он лежал вместе с ними. Он осторожно попытался подняться, как его тут же сильной рукой вернули на место.

      – Не вставай. Тебе еще рано.

      – Я в порядке, – тихо просипел тот.

      – А уж это решать не тебе. Приказы надьяры Эсгель не обсуждаются.

      – В порядке