Правек и другие времена. Ольга Токарчук

пшеничный и рисовый

      масло свечи спички

      порошок против насекомых

      Ей вдруг сделалось дурно от слов «порошок против насекомых». Она подумала о том газе, который используют Немцы и от которого лопаются глаза. Чувствуют ли тараканы то же самое, когда их посыпают порошком Шенберта? Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не стошнило.

      – Я вас слушаю, – певучим голосом сказала молодая женщина с огромным животом. Она посмотрела на живот Геновефы и улыбнулась.

      Геновефа попросила керосин, спички, мыло и новую рисовую щетку. Провела пальцем по острой щетине.

      – Буду наводить порядок к празднику. Полы перемою, занавески постираю, прочищу печку.

      – У нас тоже скоро праздник. Освящение Храма – Ханука. Вы ведь из Правека? С мельницы? Я вас знаю.

      – Теперь уже мы обе друг друга знаем. Вам когда рожать?

      – В феврале.

      – И мне в феврале.

      Пани Шенберт начала раскладывать на прилавке куски серого мыла.

      – Вы не задумывались, зачем мы, глупые, рожаем, когда тут война кругом?

      – Наверное, Бог…

      – Бог, Бог… Он – хороший бухгалтер и следит за колонками «приход» и «расход». Необходим баланс. Сколько уйдет, столько и прибудет… А вы, наверно, к сыну такая ладная.

      Геновефа подняла корзинку.

      – Мне дочка нужна, муж-то на войне, а мальчику без отца расти плохо.

      Шенберт вышла из-за прилавка и проводила Геновефу до дверей.

      – Да нам вообще дочери нужны. Если бы все вдруг начали рожать дочерей, в мире стало бы спокойнее.

      Они обе рассмеялись.

      Время Ангела Миси

      Ангел видел рождение Миси совершенно иначе, нежели повитуха Куцмерка. Ангелы вообще видят все иначе. Они воспринимают окружающее не через физические формы, в которых мир постоянно себя воспроизводит и которые сам же уничтожает, но через их смысл и душу.

      Ангел-хранитель, приставленный Богом к Мисе, видел разбитое страданием обмякшее тело, колышущееся в бытии, словно лоскуток, – это было тело Геновефы, рожающей Мисю. А саму Мисю Ангел видел как свежее, пустое и светлое пространство, в котором через мгновение появится ошарашенная, едва проснувшаяся душа. Когда ребенок открыл глаза, Ангел-хранитель поблагодарил Всевышнего. Потом взгляд ангела и взгляд человека впервые встретились. И Ангел затрепетал, как только может трепетать ангел, не имеющий тела.

      Ангел принял Мисю в этот мир за спиной повитухи, он очищал ей пространство для жизни, показывал ее другим ангелам и Всевышнему, а его бестелесные губы шептали: «Смотрите, смотрите, вот она, моя душа-душенька». Его переполняла необыкновенная, ангельская нежность, любовное сопереживание – то единственное переживание, которое есть у ангелов. Ведь Творец не дал им инстинктов, эмоций и потребностей. Если бы они все это получили, то не были бы существами духовными. Единственный инстинкт, который имеют ангелы, это инстинкт сопереживания. Единственное переживание ангелов – это бесконечное, тяжелое, точно небосвод, сопереживание.

      Теперь