Ангел для кактуса. Мария Евсеева

порыва извиниться. – Дело в том, что кто-то бросил свою «Киа» посреди дороги. У меня не было выхода, кроме как сдать назад. Ваши коробки стояли слишком близко к моей машине, и их нельзя было увидеть в зеркало. Мне очень жаль! Правда, жаль! И я ни в коем случае себя не оправдываю.

      «Мама» смотрит в сторону «Киа» и рассеянно произносит:

      – С кем не бывает.

      Присаживаюсь на корточки рядом с ними, спеша помочь. Тянусь за кактусом, который лежит на черепках своего домика, в миллиметре от колеса, кладу его на ладонь и пытаюсь пошутить:

      – Парень, ты не представляешь, как тебе повезло!

      – Да уж, повезло! – язвительно хмыкает девушка.

      Ясно вижу, что действую ей на нервы, поэтому отправляю чудом выживший кактус к его сотоварищам, беру в руки надорванную коробку и прижимаю к животу как можно плотнее, чтобы еще и целую компанию зеленых колючих прыщиков ненароком не растереть об асфальт.

      «Мама» догоняет меня у входа.

      – Извините, как вас по имени?

      Останавливаюсь.

      – Алексей.

      – Алексей, – голос ее дрожит, она отчего-то волнуется, но говорит мягко, без спешки, – это вы должны простить меня за безалаберность. Та «Киа», – она оборачивается и кивает в сторону красного авто, – моя. Когда мы подъехали, места на парковке были заняты, и я решила временно приткнуться сбоку. Собиралась отогнать машину во дворы, как только выпадет свободная минутка, а потом забыла. Да и не было ее, минутки этой. И вот… Сама виновата.

      От ее признания мне становится жутко неудобно.

      – Мне тоже надо было быть более внимательным, – пожимаю плечами и пропускаю ее вперед, внутрь помещения.

      Она указывает, чтобы я поставил коробку к противоположной стене, и вдруг обеспокоенно спрашивает:

      – Вы, наверное, спешите?

      Вспоминаю про Шушу, едва заметно ухмыляюсь. Кажется, я уже никуда не тороплюсь.

      – Совсем нет.

      – Тогда помогите нам с оставшимися коробками, и мы квиты.

      – Ничего себе, квиты! – слышу знакомое негодование совсем рядом. – Мам, ты серьезно?

      Девушка не смотрит в мою сторону, все ее внимание обращено на мать, и я могу поулыбаться вволю. Даже не знаю, что толкает меня на это: вероятно, она провоцирует своим поведением. А может, ее по-детски вздернутый носик вызывает умиление.

      – Посмотри на него! Ему снова смешно!

      Ловлю ее взгляд и замечаю, что глаза у нее тоже светлые. То ли серые, то ли серо-голубые.

      – Лина, я сама виновата. Во-первых, надо было парковаться по правилам, во-вторых, не ставить коробки так близко к чужим машинам.

      – Мама!

      – Не переживайте, – встреваю я в их диалог. – Я все оплачу.

      Лезу в бумажник в надежде найти там пару солидных купюр: заморачиваться с банковскими переводами «мама», по всей видимости, не желает.

      – Этого хватит?

      – Вы в своем уме? Я не возьму деньги! – проявляет характер женщина и хмурит брови так же смешно, как ее дочь.

      Мы выходим на улицу за оставшимися растениями.

      – Простите, как к вам можно обращаться?

      – Лариса, –