Трин. Ксения Нечаева

по образованию журналист. Раньше писал статьи для школьной газеты и подобия стихов. Ну, знаешь, как у Булгакова: «взвейтесь да развейтесь». Потом решил, что нужно создать что-то весомое. Чтобы оставить след в истории. Поэтому написал роман.

      – Кирилл Георгиевич рассказывал, что этот роман великолепен. Что его близкий друг, то есть ты, по вечерам зачитывал главы. И насколько это удивительно иметь возможность слушать из уст автора будущий бестселлер на заре его создания.

      – Он так и сказал?

      – Почти. Я несколько перефразировала.

      Лена улыбнулась и отпила из чашки кофе, который только что принес официант. Макс откинулся на стуле и скрестил руки на груди, наблюдая за ее плавными, словно у кошки, движениями.

      – Ты читала «Коллекционера» Джона Фаулза?

      – Нет.

      Макс возвел глаза к потолку. Лена улыбнулась уголком рта и спросила в ответ:

      – А ты читал «Дневник памяти» Николаса Спаркса?

      Макс покачал головой. Лена картинно шлепнула себя по лбу.

      – Один – один!

      Губы Макса задрожали в попытке сдержать улыбку. Чтобы невольно не поддаться искушению, он поправил свои квадратные очки и спросил:

      – Почему ты захотела познакомиться со мной? Кирилл сказал, что это твоя инициатива.

      – Не могла упустить случай узнать будущего знаменитого писателя. Если, конечно, Кирилл Георгиевич не преувеличил достоинства твоего романа.

      – Могу дать тебе его прочесть, чтобы ты сама сложила свое представление. Мне не помешал бы свежий взгляд со стороны.

      – Пришли мне текст на электронную почту.

      – О, нет. Я передам тебе распечатанную версию на нашей следующей встрече.

      – Боишься, что я украду твою рукопись или приглашаешь меня на второе свидание?

      – Сойдемся на варианте номер два.

      5

      Что такое фотография? Превращение живых форм в статичность. Что такое писательство? Превращение плоской идеи в многогранную историю, оживающую в воображении.

      Помимо книг, Макс увлекался фотографией. Предпочитал съемку архитектуры и природы, ибо в эти моменты ему не нужно было сотрудничать ни с кем другим, равно как и в момент создания истории. Макс трепетно относился к одиночеству – оно было жизненно необходимо. Для того чтобы четче услышать собственные мысли, разобраться в чувствах, и иметь возможность творить.

      Встреча с Леной была назначена на семь, поэтому после работы у Макса оставалась еще пара часов для того, чтобы посвятить себя фотографированию. К тому же неподалеку от кафе, где должно было пройти свидание, находилось полуразрушенное многоэтажное здание, давно уже манившее Макса своей заброшенностью.

      Внутри было прохладно, сыро и мрачно – пришлось повозиться с настройками камеры, чтобы снимки получались приемлемыми. Макса привлекла стена с наполовину отвалившейся штукатуркой, из-под которой виднелась кирпичная кладка. Узоры, созданные временем, были фантастическими и напоминали ковер на стене у бабушки, где можно было часами разглядывать сплетения линий и форм, наделяя